Программа, которая меняла отношение Стаса к самому себе, не внушала ему иного восприятия жизни, не работала над его вкусами! Да, Стас теперь лучше относился к тем, кто что-то мог, чем к тем, кто только делал вид, что что-то умеет. Да, Стасу интереснее было с теми, кто добился результатов, чем с теми, кто жаловался на их отсутствие. Но сегодня вечером Стас не почувствовал других недостойными себя, или себя — выше, чем другие. Сегодня встал вопрос о вопиющей бездарности, которую боготворили, как одаренность. О пользе того, что не могло приносить пользу. О почтении к тому, о ком и слышать-то нельзя было без улыбки. И дело было не во вкусе или неком особом позиционировании себя. Друзья давали вещам объективно неверную качественную характеристику! Стас прекрасно представлял, как работают программа «Тренер» и программа «Защитник» — ни мудрости, ни ясновидения, ни чутья на вранье они не усиливали! Могло ли быть, что, став внимательнее и собраннее, Стас стал обращать внимание на те пустяки, на которые раньше смотрел сквозь пальцы? Могло ли быть, чтобы обостренное стремлением к совершенству восприятие сделало окружающую реальность чрезмерно контрастной и болезненно яркой? Все среднее, терпимое и плохое стало казаться ужасным и отвратительным, а все ладное, славное, стоящее — совершенным и великолепным?
Стас мог поклясться: ошибок в программах не было. Все, что программы внушали, внушали так, как было задумано. Но человеческий организм представлял собой сложную систему со многими переменными. Кто мог гарантировать, что, обрабатывая X, Стас косвенно не менял Y?
— Все, забыл! — приказал сам себе программист. — Сегодня тебе нужно выспаться! Завтра сам во всем разберешься!
В любом случае, отступать ему было некуда.
ГЛАВА 13.
Утром в пятницу Стас проснулся с гнетущим чувством, что миру никогда уже не стать таким, каким он был прежде. Из-за неверно проведенного расчета или по какой-то иной причине, в сознании молодого экспериментатора произошел перелом, излечить который будет непросто, да и вряд ли захочется.
Все — мебель, аппаратура, окна, природа и люди за окном — осталось на своих местах, но воспринималось иначе. Все углы стали острыми, все предметы удивляли не замечаемыми раньше качествами, знакомые люди казались незнакомыми… Окружающее обзавелось многочисленными оттенками и полутонами — как будто привычный обыденный полумрак рассеяли с помощью мощной лампы…
На улице стало еще хуже. Снег слепил глаза, ветер дул в лицо, гудки машин оглушали. Стас нервничал, не понимая, где и на чем вчера оступился. Как несколько неприятных или непонятных моментов могли изменить картину мира и мироощущение в целом? И куда в один миг пропала уверенность в самом себе — главная действующая сила пропагандируемой философии успеха?
Стас думал, что на работе все встанет на свои места. Привычный ритм доведенных до автоматизма действий должен будет занять руки, а заодно и голову. Но в институте тоже происходило нечто странное. Окружающие вели себя, как обычно, но воздух, как показалось Стасу, покалывал кожу холодом перемен, которые никак нельзя было списать на подготовку к новогодним праздникам. То ли люди нервничали в унисон настроению Стаса, то ли воображение Стаса заставляло его судить о других по себе, но молодому человеку не давало покоя ощущение, что каждый из сослуживцев прослышал о чем-то важном, о чем не хочет говорить вслух…
С утра Стас планировал протестировать на прозрачность смысла еще несколько случайных задач. Но не получилось: сперва пришлось подписывать какие-то документы, потом подчиненный обратился за советом, а затем уже и сам Стас не мог сосредоточиться, раздираемый мыслями о своем психическом состоянии.
Про Алексея Павловича он тоже вспомнил только к обеду. Причем только тогда, когда старший товарищ сам подошел к Стасу поздороваться.
— Вы сегодня как-то неважно выглядите? — проявил внимание Алексей Павлович.
— Встал не с той ноги. — Стас не планировал обсуждать с ним эту тему.
Старый программист многозначительно сощурился:
— Плохо позавтракали?
— Нет, — Стас только теперь осознал, что этим утром нарушает свой график. — Вообще не завтракал.
— Мм. — Алексей Павлович явно заметил, как Стас запнулся, отвечая на его невинный вопрос. — Хотите мудрый совет? Расслабьтесь, выкиньте все из головы и пообедайте с удовольствием — беспокойство как рукой снимет.
— А вы что, уже уходите?
— Да. А вы что-то хотели?
— Хотел поговорить.