Юлия хитро улыбнулась, а Хасан хмыкнул. Как Стас думал, что играет с ними, они думали, что играют со Стасом.
— Смотря, что ты имеешь в виду, — серьезно объяснил мавр. — В чем-то мы будем на равных, в чем-то нет, в чем-то ты окажешься впереди нас. Но сперва нужно победить, Станислав!
— Ну а Посвященным ты уже стал! — добавила Юлия. — Тебя ведь давным-давно во все «посвятили»!
— Тогда снимите с меня нэтфон! — прекрасно понимая, что его не послушают, но, желая направить «хозяев» на ложный след, решительно потребовал молодой человек. — Сегодня! Мне кажется, пришло время доказать друг другу свое доверие!
— При чем здесь «доверие»? — не понял Хасан. — Мы давно доказали, что доверяем — используем твои программы! Доказали, что заслуживаем доверия — вот уже полгода ты живешь в полной безопасности, окруженный заботой и вниманием. Чего же еще?
— Пока я в очках — вы полностью контролируете каждый мой шаг, — объяснил Стас. — Слышите каждое мое слово. Знаете, где я, чем занимаюсь, о чем думаю. Это не доверие! Я хочу чувствовать себя свободным! Если мы на равных, докажите мне это!
Юлия улыбнулась и многозначительно посмотрела на Хасана — ей смелость быстро возмужавшего ухажера пришлась по вкусу. Хасан хотел ответить грубостью, но поймал взгляд Юлии и тоже сверкнул зубами.
— Потерпи, Станислав! — пробасил мавр. — Ты продержался полгода, продержись месяц! Здесь, на острове, ты в любом случае под присмотром — в очках или без них. Свободы очки тебя не лишают, вернее — не очки лишают тебя свободы, если тебе так хочется считать себя несвободным. А я уже говорил и скажу еще раз: нэтфон не ограничивает от реальности — он всего лишь и только лишь защищает тебя от соблазна воспользоваться другим нэтфоном — войти в Сеть, к которой ты привык с детства и без которой чувствуешь себя в изоляции, в заточении. Сняв нэтфон, я не доверие к тебе продемонстрирую, а глупость, граничащую с идиотизмом: убедил носить нэтфон на протяжении всего подготовительного периода, но сниму в самый напряженный момент, когда любой пустяк может разрушить все, что построили? Ответ отрицательный, Станислав! Терпи и верь — обернется сторицей!
Когда Стас покинул зал переговоров, Юлия и Хасан сняли беспечные улыбки, вернув лицам сосредоточенные выражения.
— Нас вызывают на Совет, — обратился мавр к Юлии. — Если ты хотела сказать об этом — я в курсе.
— Они чувствуют перемены, — объяснила, о чем беспокоится, Юлия.
— Разумеется. Как все мы, — кивнул мавр.
— Все равно полетим?
— Конечно.
Юлия укусила кончик ногтя и покачала головой:
— А я не уверена. Рискованно!
Мавр улыбнулся:
— Не бойся. Я всегда буду рядом! А если серьезно, пугаться нужно было полгода назад, теперь — бессмысленно. На мой же вкус, лучше смотреть врагу в лицо, чем слушать, как тот подкрадывается со спины. Вот и посмотрим. Последний ход все равно за нами. Мы поедем на Совет, моя сладкая, и будем держаться так, чтобы никто и ничего не подумал. Если волнуешься, слышат ли они перемены, обязательно спроси, слышат или не слышат. Скажи, что обеспокоена, что чувствуешь, что в мире грядет революция. Над тобой посмеются, успокоят, утешат… — перестанут подозревать.
— А ты будешь самым убедительным? Из числа утешающих?
Хасан хохотнул: