— Закрой, пожалуйста, глаза и положи руку на край ванны.

Не подозревая никакого подвоха, я выполнил её просьбу. Раздался шум удара и меня немного кольнуло.

— Теперь открывай глаза и посмотри.

То, что я увидел, мне очень не понравилось. Моя рука намертво была пригвождена боевым десантным ножом к краю ванны, но не было крови и боли.

— Медленно тяни руку на себя.

Успокаивая своё очумевшее сознание, кричащее мне, что это нельзя делать, ни в коем случае я, попытался, последовать её совету. Рука, неожиданно легко двигалась, влево и вправо, а затем я вытащил её совсем, словно нож был голограммой, но он был настоящий, воткнутый в дерево ванны. Когда потом я попробовал пальчиком лезвие ножа, сразу почувствовал его остроту.

— Так работает одна из защитных функций Алисы — сказала Мария. — Та часть тела, или всё тело, которая подвергается агрессивному воздействию абсолютно любым фактором, от материальных тел, до полей, смещается по старшей, не входящей в Орту, пространственной координате, и прекращает с физическим пространством всякое взаимодействие, становясь своеобразной голограммой. Если необходимо, то будет симулироваться настоящее воздействие: в нашем случае у тебя бы из предполагаемой раны текла красная кровь, и имитировалась потеря сознания, от её недостатка. Защита работает только относительно тела, и никак не спасает его окружение. Проще говоря, если по тебе ударят плазмой, то это для тебя будет выглядеть, как красивый визуальный эффект, а всё что будет на тебя надето, просто испариться. Ты же, перед злобными убивцами, предстанешь голой сексуальной девушкой. Ладно, давай заканчивать болтать и плескаться. Скоро нас позовут за сервированный обеденный стол.

— Последний, очень важный для меня, личный вопрос, Мария: когда я опять смогу стать Мишей? — спросил я, поднимаясь на ноги, что бы вылезти из этой, то ли ванны, то ли бассейна.

— Только после того, как Алиса полностью закончит преобразование и настройку твоего организма, говоря по-простому, когда у тебя начнутся месячные.

После этих её слов, у меня подкосились ноги, и я рухнул обратно, подняв водопад брызг, и вылив значительную часть воды на пол.

Из ванной мы вышли в обычном женском банном прикиде, по два полотенца на нос: одно на голове вторе на груди, и в таком виде, я ввалился в мою розовую спальню, будь она трижды не ладна. Хорошо, что хоть, не опозорился, во время движения по лестнице, успев схватить, моё убегающее прикрытие женских прелестей. Мария еще раньше потерялась по дороге: пошла, одеваться к себе. Меня, же ожидал сюрприз: аккуратно разложенное на кровати длинное, до пола, с расклёшенной юбкой колокольчиком, платье, сшитое из зеленовато черной материи, украшенное разными женскими финтифлюшками, название которых я не знаю. Рядом лежали вещи, благодаря которым я безоговорочно поверил в то, что в этой жизни все развивается по спирали, совершая круг и возвращаясь в исходную точку, только переходя на следующий уровень.

Это был дорогущий французский комплект нижнего женского белья, подготовленный для меня, чтобы я его надел под платье. Точно такой же, в течение двух недель, уламывала меня подарить ей на пятнадцатилетие моя дочь, в прошлой жизни, сагитировав для, усиления давления, мою жену. Она мотивировала, это тем, что школьные подруги её не поймут. У многих девочек в классе он уже есть, а у первой школьной красавицы, ещё нет. Тогда я, прикинулся шлангом, и заявил жене с дочерью, что тогда продеться покупать сразу два комплекта. Иначе между ними начнутся постоянные разборки, чья очередь сегодня его одевать, так же, как они не могут постоянно поделить свои юбки и джинсы. На что жена заявила: что если она его наденет то не поймут уже её подруги, и поэтому я ей подарю, что ни будь посексуальней и подороже. В тот раз домочадцы раскрутили меня на подарки себе капитально.

Пока я тешился воспоминаниями, открылась дверь и в спальне появилась одетая, примерно в такое же платье Мария, только другой расцветки и попроще. В руках у сестрёнки были туфли для меня, с каблуками, не меньше тех, в которых она припёрлась ко мне в общагу. Глянув с осуждением на мой вид, она спросила, почему я до сих пор, в полотенцах? На мои протесты, что я не могу это всё носить, Мария категорично заявила, что это теперь моя, почти рабочая одежда, когда мне будет надо мотаться по мирам. Поэтому, с этого момента, я буду тренироваться правильно её носить, пока не привыкну. А если буду продолжать выпендриваться, то она принесёт ещё, полагающейся к этому платью корсет. И тогда я точно научусь, по-настоящему, любить свободу.

При непосредственном руководстве Марии, а также при помощи её и какой-то матери, я умудрился всё это непотребство напялить на себя. Во время процесса одевания, постоянно матерился, как профессиональный грузчик, правда мысленно, и это при том, что при пошиве платья были использованы современные технологии в виде молний и липучек. Применение в наряде крючочков, пуговок, верёвочек и ленточек, гарантировано свело бы меня в могилу, и провалило великую миссию по спасению человечества.

На туфельки, принесённые Марией и надетые мной, не хватило матерщины. Цивилизация просто ещё не придумала таких слов, которые бы могли описать мое состояние. На мой вопрос, почему в навороченную Алису, не встроена простенькая подпрограмма, стабилизации перемещения на шпильках, сестрёнка объяснила, что ходить на каблуках, может каждая девочка, почти с рождения, и некто не виноват, что я родился парнем.

Спустя полчаса, в очередной раз, осмотрев меня со всех сторон, Мария заявила, что её любимая сестрёнка, наконец, готова, как Наташа Ростова к своему долгожданному первому балу. Попавшейся же мне навстречу князь Болконский, незамедлительно в меня втюриться и отдаст мне свою большую любовь, этим обеспечив массу наслаждений неопытной девушке. Правда, остался ещё вопрос нанесения макияжа, но это не к спеху. Это счастье мы оставим на потом, и будем заниматься изучением его вдумчиво и основательно. Нельзя списывать со счетов любое оружие.

Нервы мои были уже на приделе, а сестрёнка веселилась от всей души, пользуясь разрешённой возможностью потроллить меня. Потом мы: я и страхующая меня старшая сестра, что бы я, не навернулся с каблуков и не запутался в длинном подоле платья, чинно, как и подобает двум благородным леди, направились в столовую, где уже нас дожидался сервированный обеденный стол. И только с трудом усевшись за него, пристраивая в кресле вместе со своей задницей ещё и подол моего длинного платья, я впервые ощутил себя настоящей принцессой. Мой теперешний прикид, и та сервировка эксклюзивными фарфоровыми сервизами, которые используются на королевских приемах или во дворцах арабских шейхов, создавала соответствующую атмосферу.

Мы сидели с Марией по разные стороны стола, на расстоянии примерно шести метров, напротив друг друга, и она с истинным удовольствием наблюдала, за моими мучениями, и как я, последовательно нарушаю все писанные и не писаные правила этикета. Со столовыми приборами я, более или менее, разобрался, сразу опознав, из предложенного пыточного набора, нормальную вилку ложку и нож. Все-таки я в прошлой жизни не лаптём щи хлебал. А вот что делать с длинными воздушными рукавами платья, которые пытались залезть в любую тарелку, нырнуть в любую чашку, я не знал. От всего увиденного, у меня постоянно создавалось впечатления, что у меня за спиной, в любой момент может раздаться голос Бэрримора: — Овсянка, Сер! Кушать подано.

За столом нас обслуживали две милашки киборга, одетые горничными из аниме: блондиночка и брюнеточка, а вот рыженькой с ними не было. Видно она в гордом одиночестве кашеварила на кухне.

Неожиданно спокойное течение моего обеденного мучения было прервано появлением рыженькой милашки. Легка на помине. Она с улыбкой подошла ко мне и, сделав книксен проговорила: