В эту ночь мне не спалось. Сидела на широком подоконнике в спальне и разглядывала ночной город за окном. На душе было на удивление ровно, то есть никак. Почему-то именно сейчас, мне казалось, что рвутся мои последние ниточки с миром и людьми. Если Урусов решит, что всё, с него хватит, то это будет конец моим попыткам зажить по-человечески. Да иллюзия, да имитация… но видимо это была единственная приемлемая форма существование для меня. Самое смешное, я знала, что мне нужно делать, как успокоить мужа, как загладить все наши остроты… Знала, и ничего не делала, потому что не хотела. Вообще ничего.
Отчего-то тянуло курить, хотя никогда толком и не пробовала. Но было в этом что-то такое заманчивое, чтобы сизые облака дыма разогнали сгущающиеся вокруг меня тени.
На утро чувствовала себя если не сомнамбулой, то крайне вялой и до ужаса обессиленной. Впрочем, всю мою усталость смело как рукой, стоило перешагнуть порог ординаторской и обнаружить на своём рабочем столе огромный букет ромашек. Я даже икнула от удивления, настолько это было неожиданно. Коллеги с любопытством косились в мою сторону, поэтому пришлось нацепить привычно безразличное выражение лица. В букете нашлась небольшая карточка: «Не бойся». Настроение настолько резко дало скачёк, что невольно закружилась голова. Кулаки сжались сами собой, предвкушая как сомкнуться на шее одного конкретного человека. Но моему плану не суждено сбыться так быстро, ибо за спиной тут же возник Куприянов, единственный осмелившийся задать волнующий всех вопрос:
-У нас поклонник? – доброжелательно заулыбался Кирилл.
-У нас муж, - тоном не терпящего возражений, отрезала я, судорожно закидывая записку в дальний угол стола. Вот тебе и утро.
В нужную мне палату я попаду уже после планёрки,немного успокоившаяся, но всё ещё кипящая от негодования, поэтому дверь открою до неприличия резко. Артём, как всегда полулежащий на кровати, заинтересованно уставился, самым наглым образом приподняв одну бровь. Видимо ждал. Моей предусмотрительности хватило на то, чтобы кинуть беглый взгляд на спящего Елисеева, и слегка понизить голос, прежде чем начать возмущаться.
-И как это понимать?!
-Не знаю, - с самым невинным видом округлил он глаза. – Это же не я сюда ворвался.
-Ты понял о чём я!
-О, так мы всё-таки на ты, - заторжествовал он, из-за чего я невольно вспыхнула. То ли от досады, то ли от смущения.
-Не переворачивай…те. Что это за игра такая?
-Игра? – уже вполне искренне не понял он. – Обычный знак внимания. Считай, что проявление благодарности, тут поговаривают, что ты мне вроде как жизнь спасла.
Нервно сглотнула, не понимая, что вообще на это можно сказать, а потом как-то совсем отчаянно выпалила первое, что пришло на ум.
-У меня муж.
-Поздравляю, - закивал он головой, театрально поджав губы.
Ситуация показалась настолько абсурдной, что я сама начала отступать к двери, чуть ли не оправдываясь:
-Я лучше пойду…
На что Артём вдруг быстро подорвался с места, заметно морщась от боли.
-Нет, стой, подожди.
Я уже развернулась к двери, хватаясь за ручку, когда за спиной раздался грохот, его шипение и сдавленные ругательства. Тертышный попытался нагнать меня, но травмированная нога и всё ещё заживающее тело, явно подвели.