— Не беда. У нас будет возможность познакомиться получше.
— Будь вы англичанином, я бы дала вам пощечину.
— А так как я иностранец, поцелуйте меня.
— На виду у всех? Это невозможно, — рассудительно сказала она.
Дело казалось уже почти слаженным. Оставалось только уйти отсюда, и мне предстояла бы сказочная ночь в этом чопорном Лондоне, где даже самому Казанове пришлось однажды в течение шести недель вести беспорочный образ жизни. Но злая судьба распорядилась иначе. Я так и не понял, что за неведомая сила заставила меня взглянуть на Мэлони, сидевшего за соседним столиком.
Мне показалось, будто он тайком подавал девушке какие-то знаки, хотя не берусь утверждать со всей ответственностью, что так оно и было. Может быть, у меня чересчур разыгралось воображение.
Во всяком случае, мои прежние подозрения вспыхнули с новой силой. Меня моментально обуял какой-то панический животный страх. Эта девушка, несомненно, тоже является участницей заговора, и наша встреча подстроена заранее. И если я сейчас приведу ее к себе, Бог знает что может случиться…
Я совершенно не представлял себе, чего именно мне следует опасаться, но смутно ощущал, что, если сейчас попаду в эту ловушку, то уже по уши увязну в мрачной мистерии, разыгрывающейся вокруг Ллэнвигана. Телефонные угрозы, полночный рыцарь, таинственная смерть Уильяма Роско — все это приобретало какой-то зловещий смысл, и я уже не мог совладать с охватившим меня страхом.
— Дорогая, — обратился я к Пэт, — сегодня, пожалуй, ничего не получится. Я только сейчас вспомнил, что ко мне приехал племянник из провинции и собирается пробыть у меня несколько дней. Но я надеюсь, что это не последнее наше свидание и у нас еще будет время наверстать упущенное.
Она взглянула на меня с нескрываемым презрением.
Я попрощался с Мэлони, договорившись встретиться с ним на следующий день, и поплелся домой.
На другой день я, разумеется, страшно сожалел, что все вышло так нескладно, и клял на чем свет стоит свою чересчур мнительную натуру. Другие под воздействием алкоголя совершают отчаянные и легкомысленные поступки, во мне же только накапливается желчь. Но уже ничего нельзя было исправить. Я никогда больше не видел Пэт.
Последующие дни я посвятил дальнейшей моральной подготовке к предстоящим уэльским приключениям и снова листал фолианты, содержавшие труды Флудда. Я с трудом понимал латинский текст, густо приправленный каббалистическими еврейскими терминами, но думаю, что понял бы не намного больше, даже если бы все это было написано по-венгерски. На всякий случай я делал выписки, надеясь, что граф Гвинед сможет мне что-нибудь объяснить.
Из книги Флудда «Medicina Catholica»[5] я с удивлением узнал, что возбудителями всех болезней являются метеоры и ветры, прилетающие из заморских стран, и немаловажная роль в этом черном деле принадлежит архангелам, повелевающим ветрами. Далее Флудд утверждал, что характер человека лучше всего можно определить по его моче, и существует даже особая наука, уромантия, которая выработала соответствующие критерии.
Я ознакомился с биографией Флудда, написанной протодьяконом Крейвеном, и перечитал великолепную книгу Дени Сора о Мильтоне и христианском материализме, в которой была очень интересная глава, посвященная Флудду.
По утверждению автора, Флудд, Мильтон и их единомышленники не верили в то, что душа может существовать отдельно от тела. А поскольку они были людьми глубоко религиозными и ни секунды не сомневались в существовании загробной жизни, то пришли к естественному выводу, что тело так же бессмертно, как и душа.
Мне вспомнился девиз Пендрагонов: «Верую в воскрешение тела». Кто знает, думал я с суеверным ужасом, что означала эта фраза для древних, воспринимавших все слишком буквально? Может быть, они считали, что вскоре после смерти восстанут из своих могил? Согласно легенде о полночном всаднике, так и случилось: сей доблестный рыцарь явился в мир, чтобы отомстить за убийство лекаря.
Мэлони не пришел на условленную встречу, где мы собирались обсудить детали предстоящей поездки, и я уже не сомневался, что придется ехать одному. Но он неожиданно нагрянул ко мне накануне отъезда.
— Хэлло, док! Ну что, едем в Уэльс?
— Лично я еду, а про вас ничего не знаю.