Он проводил ее через безлюдный поселок. Создавалось впечатление, что населяют Свяжено исключительно куры и цепные кабысдохи. В субботу сельчане прятались по хатам. Лишь УАЗ Hunter с полицейской мигалкой на крыше прокатил за березами.

– Заходи, – сказала Надя, отворяя калитку, – днем мама спит.

Олег устроился на пеньке. Листал фотографии, отправленные напарницей по блютузу, – снимки из трубы. «Нинка сосет». «Рэп-кал». Калека-свастика. А это… он перевернул мобильник: «Гена Хрюк».

Надя вышла из дома. В банном халате, с полотенцем через плечо. Пульс Олега участился.

– Что? – улыбнулась она.

– Да так. Ты красивая.

– Ты тоже ничего, Супермен.

Она нырнула в будку летнего душа. Зашумела вода.

«Гена Хрюк»…

Надины ключицы, пышные бедра отвлекали от главного.

Рэп – кал? Некая Нинка действительно славится благодаря фелляции?

Кто убил собаку Веретенникова? И что за чертовщина с лисой?

«Орешки не для моего ума», – он почесал висок.

Задания сестры сберегались десять лет в военном мемориале и заброшенной шашлычной.

Взгляни на пещеру тролля с другого угла.

Но с какого?

Дверь душа скрипнула.

– Там полотенце висит, – сказала Надя, тряхнув мокрыми волосами. – Тебе тоже не помешает освежиться. Мне надо заскочить в библиотеку, а потом можно еще раз сходить на пляж.

Он намыливался под струями воды, обуреваемый самыми разными мыслями, и от некоторых из них кровь приливала к мужскому достоинству.

Поцеловать ее… она не будет против. А вдруг будет? Вдруг он все неверно понял? И Надю, и Владу?