— Что за… — парень вертел головой с ошарашенным видом, но хоть дергаться и пытаться давить на педали и крутить несуществующий руль перестал. — Как я здесь оказался?

— Тебя Каэл вырубил, — охотно пояснила я, поддавая газу, чтобы проскочить на желтый: черное авто слегка поотстало, спрятавшись за парочкой следующих тем же курсом машин, и я углядела реальный шанс сбросить наконец-то этот прилипчивый хвост.

— Дружище, ты чего? — Лейк изумленно повернулся к карни. — Хотя… Да, ты прав. Я бы нас угробил. И ведь понимаю же, что в стену несусь… — парень замысловато и как-то безнадежно махнул рукой и замолчал, уставившись в окно.

— Что это вообще такое было, не хочешь объяснить? — поняв, что сам красавчик не догадается пояснить свое поведение, едко поинтересовалась я.

— Хочу. Но не могу, — вздохнул Лейк. — Я сам не понял. Но, кажется, я себя не контролировал. Ну, то есть, краем разума я осознавал, что делаю совершенно не о, что надо, но вот как-то это изменить… Даже не знаю, как объяснить. Не то, чтобы кто-то моим телом управлял, нет, я, вроде как, все еще в нем хозяин был, но творил я совершенно не то, что намеревался, и повлиять на это не мог никак.

— Хм… Ты что-то принимаешь?

— В смысле?

— В прямом. Дурь какую-то употребляешь? — резче, чем следовало бы, рявкнула я.

Если ответит утвердительно, или увижу, что съезжает, разворачиваюсь и еду на стоянку, где мы оставили одолженную Сэлом развалюху. Пересядем с карни на нее, а этот пусть валит на все четыре стороны. С нариками дела не имею. Хватит с меня и одного карни. Но этот — клиент, выполню задание и разбежимся, а вот нанимать столь ненадежную особу не стану ни за что на свете. У Риин Каро тоже есть принципы.

— Да ну тебя, — Лейк даже обиделся. — Я без понятия, что это было. Глянул в зеркало, и как затянуло. Слушай, а у нас пледа никакого нет? Что ж холодно-то так… — парень поежился.

Я и сама чувствовала, что зябну. Странно, окна у машины закрыты, да и на улице отнюдь не холодно: буря подступает к городу, и пусть солнце уже почти скрылось в тучах, парит так, будто печку включили.

— Пэм! — осенило меня.

Стараясь не отрывать взгляд надолго от желтого глаза светофора на перекрестке впереди, я зыркнула в зеркало заднего вида. Раз так аномально похолодало, значит, призрак где-то поблизости.

Чем больше я бьюсь в слезах и кричу, тем более настойчив мужчина, от которого несет сивушным перегаром и застарелым табачным дымом.

Щербатая ухмылка приближается, а я смотрю на эти желтые, прокуренные зубы, рассматриваю их пристальнее, чем это необходимо, лишь бы не опускать взгляд, не видеть, чем заняты его руки. Мои же собственные шарят под подушкой в поисках припасенного оружия. Но там пусто. И паника охватывает меня, лишая последней капли хладнокровия. Я пытаюсь ударить коленом в ненавистный пах, но встречаю лишь что-то твердое.

Пронзительная, резкая боль отрезвляет.

Острая боль в правой коленке заставила прийти в себя. Чтобы понять, что мы несемся на оживленный перекресток, желтый сигнал светофора только что погас, а за рулем летящего на красный свет авто — не кто-нибудь, а я.

Ударить по тормозам я уже не успевала, поэтому закусила губу и вдавила педаль газа.

Проскочили. Лихо свернув в первую попавшую подворотню, я остановилась.

— Кажется, нам безопаснее дальше передвигаться пешком, — вынесла вердикт, слегка отдышавшись.