– Поезжайте. Поезжайте прямо сейчас, пока еще не стемнело.

Они выехали достаточно быстро из города, но всю дорогу в Москве Маша молчала, сосредоточенно глядя прямо перед собой.

– Почему? – наконец спросила она, когда он набрал приличную скорость на Калужском шоссе.

– С тех пор как погиб твой отчим, – сказал Андрей, – и возможностей для спекуляции на тему Кати тоже не оставалось, я задавал себе тот же вопрос: почему ты? Почему именно вокруг тебя он плетет свою сеть, почему именно тебе хочет что-то доказать? Покрасоваться перед тобой, что ли? Ты сама-то об этом никогда не задумывалась?

– Потому, – медленно начала Маша, – что я его чувствую и, кажется, понимаю, как он функционирует?

– Маша, эти все «чувствую», «кажется» – ничто! Метафизика, интуиция, девичьи гаданья! – раздраженно перебил ее Андрей. – Как же мы этого не поняли уже после смерти твоего отчима! Он знал, что именно ты его вычислила: ты, и никто другой, связала убийства между собой! Ты разгадала его мотивировку, ты соотнесла место преступлений и Небесный Иерусалим, ты нашла «Мытарства блаженной Феодоры»! Ты, Маша!

– Не без помощи Иннокентия, – тихо сказала она.

– Перестань кокетничать! – Он ударил рукой по рулю. Он злился и знал, что на самом деле злится вовсе не на Машу.

– Хорошо, – согласилась она. – И что из этого?

– А то из этого, что ты стала очень интересна убийце!

Маша побледнела, отвернулась к окну.

– Я уже давно это знаю, Андрей. Я еще вчера тебе говорила, что это я во всем виновата!

– Дура! – не выдержал Андрей. – Умная, а дура! Кто был в курсе, что это ты – автор идеи, связывающей убийства и Небесный Иерусалим?!

– Многие, Андрей. Не кричи, пожалуйста.

Андрей глубоко вдохнул-выдохнул, еще сильнее вцепившись в руль:

– Прости. Черт! Всё это время разгадка была у нас перед глазами, а мы вели себя как слепые котята, увлеченные заумными теориями. Многие – да не многие, Маша. – Он взглянул на нее искоса. Маша смотрела в сторону, на развертывающуюся ленту пригородных дачных хозяйств. – Вспомни: наша следственная группа уже не знала деталей, кто там был первооткрывателем. А знали – доподлинно – только пятеро человек. Ты, я…

– Иннокентий, – продолжила Маша. – Анютин и… Ник Ник.

– Да, Маша, твой Ник Ник. Герр прокурор Катышев, который с самого начала интересовался делом! Катышев, который в последнюю нашу встречу впрямую предложил Анютину дать Мытарю закончить начатое.

– Это все домыслы, Андрей, – хриплым голосом сказала Маша. – Он просто имел в виду, что у него развязаны руки, тогда как у правосудия…

– Вот именно, Маша! Вспомни о нашем – твоем опять же – психологическом портрете! О том, что убийца, скорее всего, работает в правоохранительных органах, что он служил – ведь твой Ник Ник служил, верно?