А ещё печник выводит трубу. После этого переходит в другой дом, а печь сохнет ещё примерно три дня. И её можно топить. А наши печи (буржуйки), из комплекта походного лагеря сдаются обратно на склад. На печь уходит в целом до 5 дней, но собственно работа печника на день. Улица Переяславльская рассчитана на 28 домов и для следующих домов запланирована другая улица, параллельная ей, сто метров восточнее, таким образом, что дома будут стоять друг против друга, а зады дворов соединяться. На этой улице поставят пока только десять домов и перейдут на улицу Борисоглебскую, где станут строить совсем новые дома. Для всех домов предусмотрен единый стандарт – двор 10 соток (20 х 50 м). А на дворе хозяева пусть фантазируют в силу своих замыслов. Сегодня Судейкин после урока монгольского языка накрывает нам стол – обмывать младенца. И мы его, а точнее её, обмыли, как полагается, собравшись в своей столовой после 9 вечера. Гудели до 2-х часов ночи.

Хорошо оторвались. Старались не шуметь. Из приглашённых были Микиш, Архип, Михей, Теря, Кежай и наставник Сартака. Почему то, он всем понравился, и мы его уважали, за спокойный ровный характер и острый ум. Между прочим, мы уже вполне могли с ним вести беседу на его родном языке. Относить домой пришлось Судейкина и меня.

Мы прощаемся с ханшей Боракчин.

Среда. 13 апреля. Уже вчера вечером всё имущество ханши Боракчин и её свиты загрузили в ЗИЛ 131. На втором ЗИЛе поедут они сами, а с ними Юмагас, для компании. Сопровождать их будут Судейкин, я, Забуиров, Иманкулов и Микиш с десятком эрзя в ГАЗ 51. Для отпугивания едет БРДМ. Конечно же сборы ханши затянулись почти до 10 часов. Наконец все погрузились в машины, и колонна тронулась. По карте до Пронска было 65 км, но кто знает, по каким дорогам придётся нам ехать. С нами был дружинник, который раньше жил в этом городе, он и вызвался быть проводником. Уже сейчас, местами снег сошёл и в тех местах приходилась порой буксовать, но ЗИЛы сами по себе вездеходы, и мы выбирались. Тем не менее, путь занял почти три часа. Мы подъехали к городу и остановились у ворот.

Нас заметили издалека и поспешили закрыть ворота, на всякий случай. Заезжать в город нам не хотелось, было желательно быстрей сдать наших поднадоевших гостей. Мы подождали, когда к нам выйдет тысяцкий, Доброслав Мечиславович. Тот вышел через 20 минут и стал нас звать внутрь, к себе. Мы отказались и спросили, знает ли он, где стоят монголы?

– Да, ответил он, разведка доносит, что в 10 верстах к югу, стоит лагерем часть орды, численностью не более пары тысяч воинов. Стоят уже второй день и он, тысяцкий, начал волноваться, не начнут ли они разорять город?

Мы ему заявили, что через три –четыре часа вернёмся и тогда непременно заедем. Колонна продолжила путь и через 20 минут подъехала к отряду монголов, по видимому сторожам. Впереди ехал БРДМ, который остановился в 10 шагах от начавших волноваться монголов, соображавших, то ли им нападать, то ли удирать? Из люка вылез Иманкулов и подошёл к ним. Он показал золотую пайцзу, и монголы поклонились ему. Иманкулов пополам, по-монгольски и по-узбекски объяснил воинам, что с ними едет сама ханша Боракчин к Бату хану. Его, как ни странно, прекрасно поняли и на таком же диалекте ответили, что они ждут именно нас и сейчас мы все вместе поедем в лагерь. Отряд развернулся и поскакал к лагерю, а мы следом. Жёлтый шатёр Батыя мы узнали издалека. Именно к нему нас и вели всадники. Вокруг шатра, как и положено, дежурили двадцать тургаудов, да и обычных воинов стояло несколько сотен.

Колонна, объехав шатёр вокруг, остановилась в направлении к Пронску. Из машин вышли Судейкин, я и Забуиров, а Иманкулова, на всякий случай, оставили в БРДМе. Боевое положение приняли и десяток дружинников Микиша в ГАЗ 51. Первым делом мы подошли к ЗИЛу и открыли дверь в нём. Находившийся внутри дружинник, сбросил лестницу на землю и, по ней, начали выходить по очереди, сначала Боракчин, а затем все остальные. Из шатра, тем временем, вышел Бату хан со свитой. Сартак, обгоняя всех, побежал к отцу и тот, нагнувшись, обнял его. Подошла и ханша.

Наставник Сартака, подозвав какого-то монгола, велел ему выгружать вещи прибывших, и тот, вызвал стоящих рядом десяток воинов, которые и занялись разгрузкой. Шатёр Боракчин стоял наготове и оттуда вышли ещё несколько её придворных дам и служанок, всячески выражая свою радость. А затем увлекли её внутрь. Батый же, позвал нас в свой шатёр. Мы вошли в него и расселись на постеленных там коврах. Слуги поставили перед нами блюда с жареным мясом и пиалы с кумысом. Батый и его вельможи уселись, напротив.

Судейкин сказал: – Мы, сегодня, сопроводили к вам ханшу Боракчин, которая оказала нам большую честь, посетив наш посёлок. Мы с большим удовольствием общались с ней всё это время и очень сожалеем, что она вынуждена покинуть нас. Мы всегда будем рады принять её в любое другое время, по её желанию. Мы также очень рады вновь встретиться с его величеством, ханом Бату и услышать его пожелания нам.

Батый отвечал: – Моё войско устало и требует длительного отдыха. Поэтому мы приняли решение откочевать в степь, чтобы набраться сил и добить остатки непокорных кипчаков, усмирить аланов и булгар. Мы начали строительство города Сарай в степи на реке Итиль, где будет устроена наша резиденция. Мы будем рады видеть в ней членов «Совета десяти», если они захотят нас посетить. Как мы договаривались, мы вернёмся через год или два, чтобы наказать непослушных князей, которые пока ещё отказываются платить нам дань.

Судейкин сообщил, что мы непременно посетим столицу улуса Джучи, город Сарай, чтобы договориться о совместных действиях против европейских монархов. Мы непременно примем участие в его походе на запад. Сегодня же мы никак не можем задерживать его, понимая, что хану не терпится пообщаться со своей женой и сыном, а также немедленно следовать в степь. На этом мы попрощались и вышли из шатра. К нам подошёл наставник Сартака и пожелал нам доброго пути. Я передал ему, обещанную ранее, пачку анальгина и мы отъехали восвояси. В Пронск мы въехали уже около половины пятого.

Решено было переночевать здесь. Машины поставили возле кремля, ещё не совсем достроенного. Оставив в машинах дежурных, приняли участие в ужине, с местными руководителями. Тысяцкому Доброславу, Судейкин велел срочно найти умного, соображающего в механике, мастерового, и прислать к нам. Ему же разъяснили, что у нас имеется хитроумное устройство, с помощью которого тысяцкий сможет разговаривать с князем Ингварем в любое время. Но для этой цели мы должны научить местного специалиста, умению обращаться с нашим устройством. Тысяцкий понял нас и послал слугу за каким-то Звягой. Примерно через час, пока мы ужинали, прибыл этот Звяга. Это имя, оказывается, дают человеку взбалмошному, шумному, непоседливому.

В самом деле, у него, будто бы в заднице свербило, весь издёрганный, молодой человек, лет 30-ти, но в глазах светится огонёк любопытства. Видно, что мужик очень любознательный, но себе на уме. Судейкин предложил мне заняться с ним. Я как раз уже наелся и, отложив ложку, повёл его во двор, к нашей машине. Мужик некоторое время шёл молча, видимо ему было боязно говорить с нами, но, не выдержав, он начал задавать вопросы. Сначала про машины, дескать, как это они сами ездят, да что там у них внутри, да не грешно ли на этих машинах ездить и, даже, вообще смотреть на них?

Я, честно говоря, даже не пытался ему объяснять устройство двигателя, ведь это на ходу, на пальцах, не объяснить и отделывался отговорками, типа – это слишком сложно, или -тебе не понять и по дороге до машины, он меня замучил и это всего за 7-8 минут! Но вот мы пришли к машине, я вытащил из кузова рацию, вручил её ему, а сам взял себе аккумулятор и антенну. Звяга просто взвился, увидев рацию. Его глаза загорелись и его вообще прорвало. Что это? Боже мой, да это какое-то чудо? А что с ним делают и т.д. Мне просто неудобно было его затыкать, и я просто перестал его слушать. Он, видимо, к этому привык и продолжал сыпать вопросами и, даже ответами, которые сам же и придумывал. Мы прошли в отдельную комнату, которую нам предоставил тысяцкий и я велел Звяге положить всё на стол. Я сначала поставил рацию поближе к себе и велел ему заткнуться. Он замолчал, а я начал рассказывать про рацию, показывая на её отдельные части. Звягу заставлял повторять названия. Он очень быстро запоминал названия и, опросив его, я остался удовлетворён его ответами.

Коротко рассказал ему о радиоволнах и принципе антенны. Он слушал очень внимательно и успевал задавать массу вопросов, часто не относящихся к делу, но я пропускал их мимо ушей. Я ещё порадовался, что именно мне поручили объяснять про работу рации, а не Иманкулову. Он бы уже разбил Звяге голову. Наверное, около часу, я посвящал Звягу в теорию радиосвязи. Но он, надо сказать, схватывал на лету. Потом я стал ему показывать, как вставлять и вытаскивать аккумулятор и включать рацию.

Сразу же его предупредил, чтобы после работы, аккумулятор вытаскивал, чтобы он не разряжался. Объяснил и принцип аккумулятора. Время шло, но он не унимался и впитывал новые знания, как губка. Другой бы заснул от такой скучной лекции. Наконец, мы вместе, вытянули провод антенны в окно и направив её на Маргелово, закрепили в ветвях ближнего дерева. Теперь я велел ему самому включить рацию. Потом я начал передавать сигнал в Маргелово. На запрос ответил один из посыльных.

Я сообщил ему, что передаю из Пронска, для проверки связи. Перекинулись несколькими словами. Потом я предложил посыльному оставаться на связи, радировал в Рязань Парушу. Ответила его жена. Сообщила, что того нет дома. Я попросил обоих респондентов побеседовать с новым связистом. Передал наушники Звяге и заставил его говорить что-нибудь. С вытаращенными глазами, тот выдавил из себя несколько слов и ему что-то ответили. Чуть позже подошёл Паруш и некоторое время они по очереди разговаривали друг с другом. Я заставил Звягу несколько раз отключаться и вновь вызывать Рязань или Маргелово. Эта учёба продолжалась до 11 часов вечера. Я отправил ошалевшего Звягу спать и сам тоже улёгся в отведённой мне комнате.

Четверг. 14 апреля. После завтрака, я ещё два часа тренировался со Звягой, пока не удостоверился, что он наконец-то начал свободно обращаться с рацией. Я передал тысяцкому, что теперь кто-нибудь должен дежурить у рации, либо постоянно, либо в оговорённые часы. Это можно согласовать с князем Ингварем. На этом мы распрощались и выехали домой, куда и прибыли через два с половиной часа. Машины поручили проверить эрзянам и провести надлежащий тех. уход. Вот мы и пережили первый акт нашествия монголов и, по крайней мере, до зимы, они не будут нам докучать. Теперь мы можем вплотную заняться своими проблемами.

Часть 3.