Он махал руками и кричал – Драка в учебном корпусе!

Мы все кинулись туда. Ворвались в здание и помчались вверх по лестнице. На втором этаже слышались крики и звуки драки. Размахивая пистолетом, вперёд вырвался здоровенный Коверда. За ним бежал я, потом Судейкин и остальные. В круге, составленном из полусотни волонтёров, кого-то били, притом трое одного. Тот вскакивал и отвечал на удары, но его вновь вылили на пол. Коверда, расшвыривая толпу, ворвался в круг и тремя ударами свалил всех троих нападающих. Тут и мы подбежали и начали расталкивать толпу.

Открывались двери соседних аудиторий и оттуда выходили волонтёры, увеличивая толкотню.

– Всем вернуться в аудитории! –заорал Судейкин, а мы и унтеры начали вталкивать волонтёров обратно в классы. Когда затолкали всех, подошли к севшему на пол побитому парню эрзя. У того были нашивки унтера. Это был заместитель командира второго взвода, второй роты. Оказывается, после небольшого перерыва, во время самоподготовки, два волонтёра где-то выпили вина. Вино их развезло не сразу, а минут через 20 после перерыва. Замкомвзвода рассказывал им про действие пороховых газов на пулю. Волонтёры начали развязно себя вести, громко разговаривая и смеясь.

Командир сделал им замечание. Они огрызались. Тогда тот велел им уйти и проспаться. Те встали и подойдя к нему стали обзывать его «мордвой поперечной»! Стали его толкать. Тут он не выдержал и начал отбиваться. Эти двое вытолкали его в коридор и закрыли перед ним дверь. Он стал стучать и требовать открыть дверь. Из соседней аудитории вышел другой замкомвзвода и спросил его – В чём дело? – Тот коротко объяснил. Увидев, что первый парень в кровоподтёках, второй командир побежал доложить о происшествии. В это время, разозлённые стуком в дверь, пьяные волонтёры вышли в коридор и продолжили драку с командиром. Весь взвод высыпал наружу и стал наблюдать. Надо сказать, что замкомвзвода лихо дрался и начал даже побеждать, но тут к пьяным присоединился ещё один волонтёр, видимо друг пьяных.

Теперь они втроём одолели парня и, когда тот падал, пинали его ногами. Вместо того, чтобы лежать, парень опять вскакивал и бросался на обидчиков, а тут и мы прибыли. Некоторые курсанты разошлись по аудиториям, чтобы успокоить волонтёров, а Судейкин, я и Коверда, послав избитого домой лечиться, зашли в класс. Все волонтёры встали смирно, но пьяные порывались сесть, и их десятник поднимал их с помощью ещё одного волонтёра. Судейкин приказал командиру первого десятка объяснить ситуацию, хотя действия выпивших наглядно показывали причину скандала.

Десятник попытался сгладить обстановку – Ну, выпили ребята, с кем не бывает? Ничего страшного, проспятся и извинятся за свои действия. Молодые же они совсем, что с них взять?

Судейкин велел всем выходить на улицу и строиться. Всем другим тоже приказали выходить. Когда обе роты построились, Судейкин скомандовал: – Смирно! – и начал обводить взглядом построившихся. Мы стояли рядом. Подошёл дежурный по лагерю, Винокуров, за ним Микиш и Архип. Судейкин начал говорить: – То, что здесь произошло, преступление. Трое волонтёров напали на своего командира, будучи пьяными. Неподчинение командиру, оскорбление по национальному признаку, распитие спиртных напитков в служебное время. Если бы вы уже приняли присягу, вы подлежали бы смертной казни. Меня удивляет, почему десятники не предотвратили драку? Слушайте мой приказ – За допущение нападения своих подчинённых на старшего командира, все трое десятников взвода будут разжалованы в рядовые.

Двое пьяных и третий, вступивший в драку, отчисляются из училища немедленно. За грубейшее нарушение дисциплины всем троим присуждается наказание по 15 плетей сей же час. Бить будут бывшие десятники. Осуждённые, выйти из строя! – Все трое вышли, причём двое поддерживали друг друга. – Раздеться до пояса! – Те сняли шинели, гимнастёрки и рубахи. – Подойти к тыну и встать к нему лицом! – Они подошли и упёрлись в тын руками.

– Вы, трое – Судейкин специально не назвал их десятниками, – Приготовить плётки к экзекуции! – Десятники вытащили свои плётки из голенищ. Все имели плётки, потому что приходилось часто выезжать на лошадях.

– Начать экзекуцию! -

Десятники начали стегать наказанных по спине. Мы считали вслух удары. Озлобленные десятники били от всей души. Пятнадцать ударов не так уж много, но не столько больно, сколько позорно. Наказанные свободны и могут идти к себе в казарму. Завтра утром они должны сдать форму и уезжать домой. Потом Судейкин подошёл к строю и срезал у десятников лычки. – Взвод будет наказан. С завтрашнего дня, вы каждый день, кроме дня дежурства в карауле, будете убираться во всех аудиториях учебного корпуса, в течении месяца. Чистоту я буду проверять лично. Десятниками к вам, взамен разжалованных, я назначаю девушек эрзя. Бывшие десятники занимают места отчисленных. Замкомвзвода остаётся прежний. Сейчас ваш взвод пойдёт на самоподготовку под командой десятника из первой роты. Десятник первого десятка первой роты – примите временно этот взвод под своё командование.

Впредь, я разрешаю замкомвзводам, в подобных случаях, применять оружие. Поэтому с завтрашнего дня они получат пистолеты на постоянное ношение с собой, которые будут сдавать в оружейную после ужина. Господа волонтёры, мы, члены «Совета десяти» очень расстроены этим случаем. Мы не потерпим в дальнейшем ничего подобного, так что те, кто не может себя сдерживать, лучше уезжайте домой сейчас. По занятиям разойдись! -Все поплелись в учебный корпус живо обсуждая происшествие. Мы ушли к себе. А Микишу поручили отобрать троих девушек эрзя для назначения их десятниками. Перед сном я ломал себе голову над конструкцией парового двигателя.

Среда. 7 апреля. Перед завтраком три отчисленных волонтёра пришли в нашу столовую и пали на колени перед нами, умоляя о прощении. Но мы были неумолимы. Коверда спросил – Где вы взяли вино?

– Они отвечали – купили в лавке, за тыном. Понятно. Мы вообще то оставили им надежду, что мы рассмотрим их поведение и возможно, на следующий год их примем назад. С этим и распрощались. Сдав форму Зотову и позавтракав, троица забрала своих коней и ускакала прочь. Оказывается, все трое были из Рязани. Сразу после завтрака, Судейкин наскоро зашёл в лавку и запретил приказчику впредь торговать вином молодым людям, не имеющим бороды.

Под это определение попадали молодые люди моложе 19-20 лет, то есть именно волонтёры и, что комично, мы сами. Но мы то обойдёмся без вина, у нас водка есть. Смешно было утром видеть марширующих под барабан, волонтёров, во главе каждого десятка имеющих беременную женщину. Эрзя одели свою собственную форму с заслуженными лычками, а побитый замкомвзвода шагал впереди взвода с пистолетом в кобуре под шинелью. После обеда мы ещё раз обсудили этот инцидент, и все пришли к мнению, что подобные случаи должны караться самым жестоким образом. Кроме этого, поступило предложение провести присягу в ближайшее время. Знамя у нас уже есть, а поставим его на сцене клуба, рядом с сейфом. Церемонию присяги подготовить и выучить к понедельнику. В это время зазвонил телефон.

Дежурный по лагерю, Теплов, поднял трубку и выслушав, доложил: – У въезда в Маргелово, на блок посту №2 задержаны двадцать всадников, требующих увидеть кого-нибудь из «Совета десяти». –

Судейкин, взяв телефон, сообщил на пост, что он разрешает впустить одного всадника для переговоров. Мы переглянулись – кто это может быть? – Пойдём, встретим его у переяславльских ворот, предложил Судейкин и мы пошли туда. Мы подошли со своей стороны одновременно с подъехавшим всадником. Он слез с коня и подошёл к страже, ведя коня на поводу. Мы встретились в воротах.

– В чём дело? -спросил Винокуров, выступая вперёд и представился – Я член «Совета десяти, сержант Винокуров.

Приезжий, слегка поклонившись, ответил: – Сотник отряда болховского князя на службе Батыя, Гаврила Макарыч.