– Не вопрос, Якут! – голос Вовки-Валета уже раздавался в кухне. – Сейчас чайник вскипит, и заварю!
Через несколько минут он вошел в комнату, неся в руках жестяные кружки, исходящие паром. Поставил одну перед Якутом, а сам скромно присел в углу стола. Пахан задумчиво посмотрел на фотографии, до сих пор лежащие на столе, потом аккуратно сложил их, причем так, чтобы карточка девушки оказалась сверху.
– Породистая, – произнес он. – Вон спинку-то как держит. Взглядом как ножом полосует. Кто же ты такая? Валет, у тебя же много ребят знакомых в городе? В гимназиях, школах, институтах?
– Да наберется, если надо, – степенно ответил Вовка-Валет.
– А в женской гимназии подружки есть?
– Не-а, там одни курицы аристократические учатся, меня к себе не подпускают. Но если надо – попробую узнать. Сто пудов она там учится. Все равно кто-нибудь и расколется, – Валет шмыгнул носом и припал к горячему краю кружки.
– Надо бы хорошенько узнать, кто она такая, кто ее мама и папа. Без нажима, просто узнать. Не получится – и не надо. Наша главная цель – ее дружок. Его надо отмудохать так, чтобы долго боялся на улицу выйти.
– Угу-мм, – невразумительно пробормотал Вовка-Валет, не выказывая особой радости по этому поводу. – Он волхв. Чума успел мне рассказать, как их раскидал этот фраер, даже пальцем не пошевелив. Причем потом усыпил.
– Странно, что памяти не лишил, – пожал плечами Якут, выказывая тем самым хорошие знания по поведению волхвов в типичных ситуациях.
– Забыл, – пожал плечами парень, – а может, торопился. Испугался, что сотворил, ну и линять быстрее.
– Может быть, может быть… – задумчиво произнес Якут. Он ненадолго замолчал, прихлебывая чифир. – Ладно, топай отсюда. Завтра с утра начинай пасти колдуна. А где живет старик, к которому он ходил? Адрес можешь дать?
– Я могу показать, не переломлюсь, – хмыкнул Валет. – Только я в гости к нему заходить не буду. Он и так с головой не дружит, еще в лягушку превратит. Чего хохочешь, Якут? Серьезно тебе говорю: реально дурной старик, странный и злой. Не, как хочешь, я в гости к нему не набиваюсь!
Якут махнул рукой, чтобы разговорившийся парень наконец ушел. Оставшись один, он сел на подоконник раскрытого окна, подтянул к себе невзрачную стеклянную пепельницу, закурил и снова взял в руки фото девушки. Красивая, холеная, с надменным взглядом аристо смотрела ему прямо в глаза, и от этого взгляда противные мурашки бегали по спине, царапая своими острыми коготками кожу. Якут видел людей с подобным взглядом. Он не приходит сам по себе или от общения с другими людьми. Это наследство веков, древняя кровь, которая повелевает холопами. А вот у пацана совсем другой взгляд: наивный и чуточку растерянный, словно не знает, что ему делать с Даром. Гремучая змея и щенок волкодава, который не осознал своей мощи, пришло на ум Якута неожиданное сравнение этой парочки. Если бы мужчина, прошедший все круги ада в каменоломнях и рудниках, был еще молод, возможно, что в его сердце и воспылала ненависть к родовитым отпрыскам, помноженная на несправедливость мира и сословное унижение. Но годы научили Якута смотреть на вещи трезво и отстраненно. Непонятная игра, затеянная Хазарином, ему не нравилась. Категорически не нравилась, потому что была из другого мира, не из того, к которому он привык. Здесь диктовали свои условия люди, живущие в таких заоблачных высотах, что становилось страшно за свою жизнь. Да, именно так. Среди своих Якут не боялся ходить. Но вот эта девочка, грозящая вырасти в ослепительную красавицу, понятия не имеет, что ее втемную используют в грязных играх. Не зная подоплеки событий, Якут в своих размышлениях неожиданно попал в точку. И ему стало тоскливо от предстоящего дела. Хотелось куда-нибудь сбежать, хоть в Маньчжурию, хоть на Северный полюс, но от Хазарина бегать не принято. С ним или работаешь и получаешь награду, или умираешь, когда отказываешься.
Глава четырнадцатая
Странное чувство у нее осталось после прогулки. Вроде бы ничего ужасного не произошло, все было мило, она не наговорила гадостей, а Старицкий даже развлек ее необычными финтами с усыплением топтуна, который оказался обычным босяком, одним из тех, кто нигде не работает или промышляет гоп-стопом, пока не будет пойман на месте преступления. Капитан Марченко даже кличку незадачливого топтуна откуда-то выкопал: Гном. Но загадкой оставалось поведение юноши на признание, что она знает семью Китсеров, и даже многих из родовитого клана. Он сразу замкнулся, ушел в себя… Даже не в себя, а в какие-то метафизические глубины, куда даже архимаги боятся заглядывать. Черная бездна попыталась затянуть и ее, когда попытка проникнуть в мысли Старицкого не удалась. В ужасе девушка отпрянула назад и сразу же оборвала контакт. Что стоит за его словами? Какая-то тайна? Чем ему не угодили Китсеры?
Когда они приехали домой, их встречал сам капитан. Как только ворота закрылись за «Ладогой», он едва дождался, когда Тамара вылезет из машины. На Григория он обратил внимание только потому, что кинул ему фразу:
– Не уходи, ты мне нужен. Тамара Константиновна, я очень прошу вас пройти в гостиную. Появились сведения о сегодняшнем соглядатае.
– Уже проверили? – удивилась девушка. – Вы меня радуете, господин капитан.
В большой гостиной устроили что-то похожее на военный совет. Помимо молодых людей и Марченко сюда подтянулись Валентин и оба лейтенанта-гвардейца. Галина предупредила, что скоро подаст небольшой ужин, чтобы никто не голодал. Время было не вечернее, но все восприняли идею с энтузиазмом.
– Что вы намерены мне рассказать, господин капитан? – Тамара с явным неудовольствием села во главе стола. Ей хотелось переодеться, но верный служака потянул ее сразу на разговор. Почему-то в этом платье среди взрослых мужчин она почувствовала себя неудобно. Ладно, Старицкий. Ей удалось сегодня вогнать его в краску и ступор своим нарядом. Но это-то матерые мужики, с оценивающими взглядами. Она тяжело вздохнула.