По всей видимости, отец принял мой страх на свой счет. Отступив на шаг, он попытался сменить раздражение и злобу на привычную для меня учтивость.
– И, милая моя, я вовсе не против ваших с Дорианом отношений. Я буду безмерно счастлив, если между вами зародятся крепкие чувства. Но я хочу, чтобы твой выбор пал на моего сына из-за любви, а не ввиду сложившихся обстоятельств.
Все это оказалось слишком. Портрет матери, неминуемая встреча с тенями прошлого, от которых до сих пор ныло глубоко в груди, близость коронации, обвинение в черствости по отношению к Дориану…
Я низко поклонилась отцу и молча побрела к дверям, желая поскорее оказаться в собственных покоях и осмыслить совсем не радужную перспективу.
– Агнес? – Встревоженный голос отца заставил меня остановиться на пороге, но сил обернуться и посмотреть в его глаза я так и не нашла. – Просто знай: что бы ни случилось, я буду рядом. Ты можешь на меня положиться. – Маркус помедлил. Скрипнули деревянные половицы, отец явно переминался с ноги на ногу. – Коронация требует торжественного открытия, тебе придется танцевать вальс.
Я буквально остолбенела. Танцы и я были как два противоположных полюса – находились на одной планете, но никогда не пересекались, чтобы не спровоцировать катастрофу. Отец уже успел это усвоить. На первом балу в мою честь, где собрались приближенные благой короны, я чуть не превратила его ноги в ласты. Дориан тогда так хохотал, что весь вечер ходил с раскрасневшимся лицом, а Викки беспрерывно причитала.
Чертыхнувшись, я все-таки развернулась к Маркусу.
– Тогда боюсь, что Неблагой Король будет не самой опасной персоной на этом мероприятии.
Глухой стук закрывающихся дверей приглушил низкий смех отца.
Я любовалась закатом над Благим Двором, до посинения впившись пальцами в каменные перила балкончика. Последние солнечные лучики подсушили предательские слезы на щеках. Багрово-золотые цвета спускались на широкие поля, медным блеском выхватывали морские волны, ласкающим теплом убаюкивали бушующие горные реки. Вильсбург, охваченный золотистой дымкой, напоминал город из песка, а мельтешащие туда-сюда горожане и журчащие фонтаны – мираж в пустыне.
– Он больше не причинит тебе вреда. Я не позволю. – Отодвинув свисающий над входом плющ, на балконе появился Дориан.
Даже без имени было не сложно догадаться, о ком именно говорит принц. Только однажды я дала слабину и позволила себе по-настоящему влюбиться, по глупости вручив сердце тому, кто разрушил мою жизнь. Я знала, что магия коронации защитит меня от козней врагов, но принц имел в виду вовсе не физическую боль, а куда более мучительную душевную пытку.
Теплая ладонь легла поверх моей, успокаивающе поглаживая мои вдавленные в камень пальцы.
Я тяжело сглотнула. Как объяснить принцу, какие эмоции бушуют у меня на душе, если я сама в них запуталась? Когда любовь плотно переплелась с ненавистью, желание со страхом, а тоска с отчаянием.
– Ты все еще любишь его. – Дориан произнес вслух то, в чем я даже мысленно боялась признаться.
Я перевела печальный взор с бескрайних просторов Благого Двора на принца. Его загорелое лицо оказалось ближе, чем я ожидала. Губы коснулись гладковыбритой щеки, и Дориан победно улыбнулся.
– Придурок, – отступив на шаг, в сердцах бросила я, но в моих словах не было ни капли злобы. Наоборот, я была ему благодарна за то, что принц сумел вырвать меня из пучины тяжелых мыслей, с каждой секундой одолевающих все сильнее. Тем не менее я все равно ткнула локтем ему под ребра, чтобы не расслаблялся.
Дориан недовольно скривился и собрался ущипнуть меня за нос, но я, наконец целиком его рассмотрев, остановила фейца неожиданным вопросом:
– Ты куда так вырядился?
Обычно в замке принц не утруждал себя нарядной одеждой и ношением короны. Его выбор всегда останавливался на свободных рубашках, удобных брюках и ботинках. Но сейчас Дориан был одет как с иголочки: идеально сидящий темно-зеленый камзол подчеркивал рельефную мускулатуру, выгодно сочетаясь с изумрудами в золотой короне, вельветовые штаны были заправлены в высокие сапоги, а с инкрустированного бриллиантами оружейного пояса свисал длинный меч.