У дверей дворца неподвижно стояла Анастейша. Она не видела ни Лотти, ни Элли с Джейми, все ее внимание было приковано к Саскии. Лицо заслоняли густые каштановые волосы, на щеке блестела слезинка, платье развевалось на ветру языками алого пламени. Саскию подвели к ней.

– Мы забираем ее для допроса, мэм, – с учтивым поклоном сообщил один из бойцов. – Вашему отцу уже доложили.

Анастейша ничего не ответила. Она молча смотрела на Саскию, и в ее глазах бушевал огонь. Боль и гнев на лице той сменились решимостью.

– Ани, я хотела вернуться за тобой! Ани! – закричала она, когда охрана потащила ее прочь.

Анастейша не отвернулась, не опустила взгляд, а лишь стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев. По ее щекам градом полились слезы, и это были не слезы испуганной девчонки, а нечто большее.

В памяти Лотти всплыло парижское фото, и внезапно ее озарила догадка. Как же она не поняла раньше! Эти двое любят друг друга.

Выстроившись цепочкой, Лотти, Джейми и Элли снова стояли перед дверями тронного зала, ожидая, когда их вызовут на разбирательство. После бала прошло меньше суток. Праздник завершили раньше времени, гостей попросили покинуть дворец. Далее последовала бессонная ночь, полная вопросов и нервотрепки, после которой Лотти хотелось только одного: надеть пижаму и завалиться спать на ближайшую сотню лет. Она сознавала, что прежний мир рухнул и отныне все будет по-другому.

Друзья договорились придерживаться одной и той же версии: они не подозревали, что нападение было спланировано заранее, и Анастейша тоже ничего не знала. Им даже не придется лгать, ведь это – не выдумка, а чистая правда.

Элли и Лотти несильно пострадали: у принцессы была рассечена губа, хотя шрама она могла не опасаться; Лотти же отделалась кровоподтеком на скуле и ушибом головы, который заработала во время падения. Джейми был цел и невредим – по крайней мере, внешне.

Двери медленно открылись, и у Лотти перехватило дыхание. Сверху снова мощным потоком хлынул свет, только теперь он не вызывал в ней робости. Она уверенно шагнула вперед, готовая принять свою судьбу.

Король восседал на троне, по обе стороны от него сидели жена и королева-мать. За спиной короля стоял советник Симьен Смирнов. К удивлению Лотти, в зале присутствовал еще один человек – тот хмурый солдат, которому Джейми отсалютовал у дворца.

– Как показали события вчерашнего вечера, мы находимся в непосредственной и серьезной опасности. – Король говорил уверенно, не оставляя места для сомнений.

Лотти бесстрастно смотрела прямо перед собой – брала пример с Джейми. Теперь она понимала, насколько важно сохранять невозмутимый вид. Внешнее хладнокровие служит броней, которая защищает не только тебя, но и тех, кто может за тебя переживать. Лотти не могла допустить, чтобы Элли волновалась, гадая, останется ли она портманом. Вся королевская семья должна думать, что вчерашнее происшествие никак на ней не сказалось и что она готова снова рискнуть жизнью ради принцессы.

На самом деле это было далеко не так. Лотти перенесла чудовищный шок, но именно поэтому она находится здесь, ведь ее задача – обеспечивать безопасность Элли.

– Сэр Олаф, – король жестом привлек внимание человека со шрамом. – Правильно ли мы поняли, что вы заключили предательницу под стражу, но она отказывается говорить?

Саския… Лотти ревновала ее к Элли, но доверяла ей как старшему товарищу. Сердце ее сжалось: страшно представить, что сейчас чувствует Анастейша.

Сэр Олаф задумчиво потер руки, и Лотти разглядела на его запястье странную татуировку в виде кинжала.

– Пока что мы располагаем лишь той информацией, что получили от портмана ее высочества.

Значит, ему известно, что она портман, отметила про себя Лотти. Важно понимать, кому из приближенных короля можно доверять.

– Олкрофты ничего не знали, – продолжал сэр Олаф. – Их дочь Анастейша утверждает, что повышенный интерес ее преторианца к принцессе не вызывал подозрений.