Это зрелище опечалило ее, но скоро их предупредят, чтобы они не стали жертвами игр Аида. Она позаботится об этом.
Она отвернулась от окна, и ее взгляд упал на стол Аида. Это был огромный кусок обсидиана, и выглядел он так, словно его откололи от земли и отполировали. Персефона подумала, не из Подземного Ли Мира он пришел. Она провела пальцами по его гладкой поверхности. В отличие от ее стола, который уже был покрыт заметками и украшен фотографиями, на его столе не было беспорядка. Она была разочарована. Она надеялась почерпнуть что-нибудь полезное из содержимого, но в этом даже не было ящиков.
Она вздохнула и обернулась, вспомнив, что Минфа появилась из коридора за столом Аида. Теперь, глядя на стену, не было видно никаких признаков существования двери. Она подошла ближе, наклонилась вперед, чтобы осмотреть стену — ничего.
Дверь, вероятно, откликалась на магию Аида, а это означало, что она должна была откликнуться на его милость. Она провела рукой по гладкой поверхности пока ее рука не погрузилась в стену. Она ахнула и быстро отстранилась, сердце бешено колотилось в груди. Персефона осмотрела свою руку спереди и сзади, но обнаружила, что с ней все в порядке.
Тогда ее охватило любопытство, и она оглянулась через плечо, прежде чем попытаться снова. На этот раз она еще глубже вжалась в стену. Она подалась, как жидкость, и когда она переступила через нее с другой стороны, то оказалась в коридоре, уставленном хрустальными люстрами. Свет держал ее ноги в тени, и когда она сделала шаг вперед, то упала и тяжело приземлилась на что-то острое. От удара у нее перехватило дыхание. Запаниковав, она судорожно вдохнула, пока ее дыхание не пришло в норму. И тут она поняла, что упала на ступеньку. Свет над головой едва касался очертаний лестницы.
Персефона с трудом поднялась на ноги, несмотря на острую боль в боку. Она сняла туфли-лодочки и оставила их позади, спускаясь по ступенькам с крутым уклоном. Она прижимала одну руку к боку, а другую к стене, боясь, что если снова упадет, то сломает ребра.
К тому времени, когда Персефона достигла ровной земли, ее ноги и бок болели. Впереди ослепительный, туманный свет просачивался в похожее на пещеру отверстие. Спотыкаясь, она направилась к нему и вышла прямо в поле высокой зеленой травы, усыпанной цветущими белыми цветами. Вдалеке возвышался обсидиановый дворец — он был прекрасен, но зловещ, как облака, полные молний и грома. Оглянувшись, она обнаружила, что спустилась с огромной обсидиановой горы.
Значит, это и есть Подземный мир, — подумала она. Выглядело так нормально и красиво. Как целый другой мир под миром. Небо здесь было огромным и ярким, но она не могла разглядеть солнца, и воздух не был ни теплым, ни холодным, хотя ветер, который шевелил траву и ее волосы, заставлял дрожать. Он также нес смесь ароматов — сладких цветов, специй и пепла. Так же пахло и от Аида. Ей хотелось вдохнуть, но даже неглубокое дыхание причиняло боль после падения.
Она отошла подальше от подножия горы, скрестив руки на груди, не решаясь прикоснуться к нежным белым цветам, опасаясь, что они завянут. Чем дальше она шла, тем больше злилась на Аида. Вокруг нее была пышная растительность. Часть ее хотела, чтобы Подземный Мир был полон пепла, дыма и огня, но здесь она нашла…жизнь.
Почему Аид поручил ей такую задачу, если он уже преуспел в ее создании?
Она продолжала идти вперед, не имея другой цели, кроме дворца. Это было единственное, что она могла видеть за пределами огромного поля. Она была удивлена, что никто еще не пришел за ней. Она слышала, что у Аида была трехголовая собака, которая охраняла вход в Подземный мир и задавалась вопросом, не его ли милость помогла ей пройти в это неизвестное место.
За исключением того, что она вроде как хотела, чтобы кто-нибудь пошел с ней, потому что чем дольше она шла и тяжелее дышала, тем больше болел бок.
Вскоре путь ей преградила река. Это был тревожный водоем, темный и бурлящий, и такой широкий, невозможно было сказать, что на другой стороне.
Как она должна была пересечь это? Она оглянулась на гору— зашла слишком далеко, чтобы повернуть назад. Она была сильной пловчихой, за исключением того, что боль в боку могла замедлить ее. Если не считать ширины, река выглядела довольно скромно — просто темная, глубокая вода.
Персефона подошла ближе к берегу. Она была мокрой, скользкой и крутой. Цветы, растущие вдоль склона, создавали море белого цвета — странный контраст с водой, похожей на масло. Она проверила ногой, прежде чем полностью соскользнуть в реку. Вода была холодной, и ее дыхание стало затрудненным, что усилило боль в боку.
Как только она прилично проплыла через реку, что-то схватило ее за лодыжку и потянуло. Прежде чем она успела закричать, ее утащили под воду.
Персефона брыкалась и царапалась, но чем больше она боролась, тем крепче хватка и тем быстрее существо двигалось вглубь реки. Она попыталась повернуться, чтобы взглянуть на то, что схватило ее, но спазм боли заставил ее закричать, и вода пролилась ей в рот и в горло.
Затем что-то сжало ее запястье, и она резко дернулась, когда существо, тянущее ее за ноги, остановилось.
Когда она посмотрела на то, что держало ее, она закричала. Это был труп. На нее смотрели два пустых глаза. Кусочки кожи все еще прилипали к частям лица скелета.