Изу развлекла эта сентенция.
— У меня дом в Бауминстере, примерно в пятнадцати милях отсюда. Полно комнат, пустующих всю неделю, пока я в Лондоне. Вам с сыном там будет очень удобно, все вам будут рады. Черепичная крыша, полно земли, садовник, который будет выполнять все ваши поручения. У вас будет время решить все проблемы.
— Это так великодушно…
— Не обольщайтесь на мой счет, мисс Дин.
«Боже, какой он невероятно скромный, типичный англичанин», — думала Иза. На короткое мгновение она заглянула в его влажные глаза — в них была странная смесь властности и деградации — и подумала: «Интересно, а правда, что он педик?» И тут же устыдилась своего цинизма. Впрочем, если все так, как говорят, ей не о чем беспокоиться и она может остановиться в его доме…
— У меня нет семьи, так что…
О"кей, господин «голубой» министр!
— …грустно, что дом почти все время стоит пустой. Я буду действительно рад. Пусть вас не беспокоят телефонные счета. А что касается платьев и прочего, не беспокойтесь. — Он опустил руку в карман за бумажником. — Вам я охотно дам в долг. Здесь две сотни фунтов — для начала. Вернете, когда встанете на ноги.
— Но я не могу принять деньги от… — Она хотела было сказать — от незнакомого человека, но это прозвучало бы слишком грубо, — …от политического деятеля. От министра здравоохранения чужой страны.
— О! Но я больше не министр здравоохранения! — Деверье хлопнул в ладоши, словно радуясь хорошей шутке. — Вы пропустили перестановку в кабинете. Я теперь Государственный секретарь по вопросам обороны Ее Величества королевы Англии. А вы, мисс Дин, иностранный корреспондент. Если вас беспокоит моя попытка помочь вам, считайте ее взяткой.
Они рассмеялись. Иза чувствовала себя такой слабой и одинокой, пора было прекратить борьбу. Она поблагодарила Деверье и согласилась.
И только много позже Изидора сообразила, что Пол Деверье — именно тот человек, в чьих руках находится будущее «Дастера», а значит, и благополучие ее мстительного супруга.
Иза почувствовала, что успокаивается, только когда пришла за Бенджи и начала собирать его одежду и старенькие мягкие игрушки, принесенные в больницу дамами-благотворительницами. У нее был ее сын, и, что бы там ни замышлял его отец, она приведет в порядок свою жизнь. Она больше не одна. Уж хуже-то вряд ли будет.
Скоро должен был приехать шофер Деверье, пора было прощаться с персоналом. Иза обошла отделение интенсивной терапии, неврологическое и детское отделения, все те места, что составляли ее мир все эти последние недели, пожимала руки, принимала пожелания успеха, поздравления и бесплатные советы.
Именно в детском отделении, среди ярких игрушек, у постельки Бенджи она увидела заинтриговавшую ее сцену.
— Нам пора, малышка, — говорила молодая чернокожая женщина маленькой девочке. Ребенку не было и года, она горько плакала. Судя по акценту, женщина была из Западной Африки.
Изу инстинктивно потянуло к девочке — она была такой же ярко-рыжей, как Бэлла, такой же белокожей и лишь ненамного старше.
— Я не ее мать, — улыбнулась негритянка, заметив интерес Изы.
Та ответила в шутливом тоне:
— Да, я почему-то тоже так подумала…