— Рассказывай, Иван Палыч, всё подробно, — я хлебнул прохладного кваса и откинулся на спинку скамейки. Мы только что вернулись из бани, где добрых два часа смывали с меня соль и пот, грязь дальних странствий, как говорится. Новости, конечно, я уже знал, однако, хотелось и подробностей. Тем более, что к концу плаванья все шесть раций нашей флотилии успешно "сдохли", несмотря на запас радиоламп, оставив нас без контакта с Владивостоком.

— Ну, обо всём не расскажу, сам только месяц, как вернулся домой. А повоевали мы знатно! — Палыч хитро улыбался, предваряя моё удивление. — Значит, так! После разгрома китайской армии, мы с полком самых опытных бойцов северной Кореи, развернулись на юг. За неполный месяц дошли почти до Сеула, захватили две трети корейского полуострова. Ты оказался прав, когда продавал вану двадцать тысяч "Луш", почти все они оказались в руках северян. Я едва не захватил и южную Корею, но, эти трофейные "Луши" меня образумили.

— Правильно, — ухмыльнулся я, — если захватишь всю Корею, кто будет выплачивать кредит?

— Вот-вот, точно так! — Иван, изрядно раскраснелся, приняв на грудь пару стопок водки своего изготовления. — Однако, этот ван, когда его прижало, начал действовать быстро. Он тут же вспомнил, как меня зовут, и направил парламентёров. Не нашего друга Пака, а настоящих министров и советников. Отгадай, что они предложили?

— Чего думать, полный вассалитет Кореи, — вырвалась у меня давно лелеемая мысль.

— Ну, я так не играю. — Нарочито обиженным голосом произнёс Палыч. — Ты уже знаешь об этом?

— Нет, случайно получилось, — я развёл руками, — бывает у меня предвидение, сам знаешь.

— Ладно, поверю. Короче говоря, увидев, что корейцы созрели, я подписал предварительное соглашение о перемирии. Потом два месяца мои умельцы грабили захваченные земли. Вдруг, ты решишь отдать их вану? Сами северяне ошалели от такого успеха и лежат, как объевшаяся собака. Мне повстанцы уже намекали, что готовы вернуться в лоно родной страны, ежели ван объявит амнистию и раздаст главарям вакантные должности в захваченных районах. Они за два года перегрызлись друг с другом. На полноценную демократическую республику смелости не хватает, а лучшего монарха, чем ван, не нашли. Как говорится, приходи и владей нами. Корейские послы от севера и юга второй месяц живут во Владивостоке, тебя ждут. Уже перестали плеваться друг в друга, давеча вместе бражничали.

— Как дела в Беловодье? Японцы не тревожат? И, где, чёрт возьми, настоящие послы от сёгуна?

— Не волнуйся, послы от сёгуна с июля ждут тебя в Невмянске. Говорят, что будут мир заключать, а сами мутят воду среди айнов. Только с ними и встречаются, да на недели в леса уезжают, якобы на охоту. — Иван вздохнул сокрушённо. — Людей у меня не хватает на слежку, что японцы среди айнов делают, не знаю. Думаю, ничего для нас хорошего.

— Ты, хоть оборону города усилил? Я собираюсь туда на зиму перебраться, в запертом льдами Владивостоке полгода потеряю. Не хотелось бы людей терять в боях с айнами.

— Нормально там всё, не думаешь же ты, что я своего тёзку дикарям отдам? За лето в город столько оборудования перевезли, что пришлось всех местных японцев в рабочие нанимать. А, когда от тебя известие пришло о присвоении РДК прав Ост-Индской кампании, я объявил, что остров императрица тебе подарила в вечное владение. И, русские чиновники в Беловодье власти иметь не будут. — Палыч с загадочным видом взглянул на меня. — Отгадай, что было?

— Не знаю, молебен, что ли? — Пожал плечами я, не представляя, чтобы народ мог интересовать такой специфический вопрос.

— Хуже, на остров перебрались практически все староверы и беглые мастера, в первую очередь, с уральских заводов. Не поверишь, продавали налаженные хозяйства, или оставляли большую часть имущества соседям и дальней родне, собирали манатки, и, на корабли. Сейчас, по моим подсчётам, в Невмянск добрых три с половиной тысячи русских перебрались. И, половина всех беглецов из России туда же намылятся, с новыми караванами. Считай, во Владивостоке русских не более пяти тысяч жителей вместе с детьми осталось. Правда, за счёт православных китайцев, маньчжур и корейцев, Владик, конечно, до двадцати тысяч жителей потянет. Однако, на сегодня, почитай, Невмянск стал крупнее Охотска. Второй по величине город на Дальнем Востоке. Мелочь, а приятно.

— Вот-вот, а мы туда ещё всех крепостных, купленных в Петербурге, завезём, ещё лучше станет. Не переживай, берберы и отставные военные тебе останутся. Будешь их натаскивать до весны, по курсу молодого бойца, чтобы ружьями пользовались и в рукопашную не рвались.

— У меня и так, целое военное училище в Берёзовке образовалось. Одних южан-китайцев двести курсантов, со сменой каждый год. Казахи сорок бойцов прислали, монголы двадцать человек. Инструкторами, кстати, я северных корейцев завербовал, тридцать самых толковых ветеранов, пусть передают боевой опыт борьбы с китайской императорской армией. И наших молодых ребят присматриваю, "ветеранов боевых действий" к ним приставил. — Иван сел на своего конька о военно-патриотическом воспитании молодёжи через военные сборы, и зачастил. — Викторыч, надо срочно всеобщую воинскую повинность вводить, как минимум, для молодёжи от четырнадцати до восемнадцати лет. Пацаны оружие любят, дадим им форму, научим стрелять и кое-что из тактики. Хотя бы на полгода первичного обучения, с ежегодными сборами! Смотри, почти три года мирно живём, расслабились. А нам бойцы нужны, для той же Калифорнии, свои, русские, надёжные. В училище, за полгода из этих эмигрантских детишек корейцев и маньчжуров ветераны неплохих патриотов воспитают. Русскому языку обучат, чувству локтя, так сказать. Опять же, политинформацию проводить станем, участники сражений чего интересного расскажут. Те же корейцы с маньчжурами во втором поколении уже русскими себя считать будут.

— Кто бы спорил, только не я. Вон, Фидель Кастро, на Кубе каких патриотов за пару лет воспитывал! Да и наши революционные Павки Корчагины не хуже были, из них потом Рокоссовские вырастали с Королёвыми. Полностью согласен, на неделе объявим всем горожанам, а по весне соберёшь "первый призыв". Форму готовь и обувь, денег, слава богу, лет на пять хватит.

Начало декабря 1780 года во Владивостоке пролетело, загруженное до нельзя. Уже в пути на Беловодье я с удивлением узнал от переселенцев, что целую неделю в городе мела пурга, засыпая улицы снегом по пояс. Ни пурги, ни внезапной оттепели, ни гололёда, ничего я не заметил. Даже вспомнить, что ел в те дни, и, ел ли вообще, до сих пор не могу. Хотя, подозреваю, что Ирина меня кормила, но чем и когда? Однако, сделать удалось многое.