— А на что не срать?

— Сбавь ещё, — рекомендовал я, заметив вышедшего нам на встречу часового. — Совсем-то не тормози, катись потихоньку, а то решат, что ты ссыкун конченый. Ты ведь не такой?

Павлов осторожно помотал головой, переводя взгляд с одной вышки на другую:

— Этот мужик идёт к нам, — кивнул он на часового.

— Продолжай ехать, только педали не перепутай со страху. И помалкивай, говорить буду я.

Часовой остановился и, дождавшись, когда машина подкатится ближе, жестом приказал тормозить.

— Какие люди, — заглянул он в водительское окно, зыркнув чёрными глазами из-под смоляных кудрей, укрытых капюшоном. — Неужто Коллекционер собственной персоной?

— Он самый, — высунулся я из-за плеча лейтенанта, пытаясь вспомнить эту наглую цыганскую рожу. — Погоди... Воронок, ты?

— Хорошая память, — сверкнул тот золотыми зубами.

— Да уж. Я же тебя в последний раз совсем пацаном видел. Гляжу, ты с тех пор приподнялся, — кивнул я на лычки десятника.

— По какой надобности к нам? — хамски проигнорировал цыганёнок мою любезность.

— Мы разыскиваем кое-кого, хотим справки навести.

— Раньше ты этим один занимался, — смерил Воронок неодобрительным взглядом Павлова. — Чего он такой, будто свиней в хлеву ебал?

— На самом деле, ты не далёк от истины, — хлопнул я скрежещущего зубами лейтенанта по плечу. — Никак не могу хорошие манеры привить, диковатый малый, но не буйный. Ванюшкой звать. В неполной семье рос, с мамкой и дедом, отца не знает, и, сдаётся мне, это оттого, что дедуля мамашу и обрюхатил.

— С кем не бывает. А второй кто?

— Это Станислав, о родословной не знаю, но парень неплохой, если не убивать его подружек.

— Где-то я про тебя слышал, — прищурился Воронок, глядя на Стаса.

— В муромской ориентировке, — процедил тот.

— Точно! Это ж за тебя совсем недавно кучу золотых обещали!

— Да, но ты опоздал, обещания выполнять уже некому.