— Но кого же я знал? Кем был тот человек, вместе с которым я вел подготовку к торговым переговорам между нашими странами?

— Он — предатель, господин советник. Шен Чу Янг — изменник своей родины. Рано или поздно это непременно обнаружится, и тогда Пекин обрушит на свободный мир поток обвинений в злокозненном заговоре. Страшно даже подумать о том, чем может обернуться для нас неминуемое разоблачение Шена. Но одно, вне сомнения, ясно: он вынашивает какой-то собственный план.

— Шен — и вдруг предатель? Не верится как-то. В Пекине на него буквально молятся. В один прекрасный день он станет их председателем!

— В таком случае Китаем будут управлять фанатики-националисты, связанные идеологически с Тайванем.

— Да вы просто рехнулись! Утверждаете, будто Шен чего-то там добивается. «Одно, вне сомнения, ясно: он вынашивает какой-то собственный план» — вот они, подлинные ваши слова.

— Шен со своими людьми намеревается овладеть Гонконгом. Он пытается провести тайно экономический блицкриг, что позволит поставить всю торговлю и местную финансовую систему под контроль «нейтральной» комиссии — расчетной палаты, фактически подчиненной Пекину, а значит, ему самому. Поводом для этой операции служит договор с Англией: срок действия его истекает в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, и в переходный период, как утверждает кое-кто, без комиссии Шена не обойтись. Подобное развитие событий представляется нам в нынешних условиях делом вполне реальным, поскольку дорога перед Шеном открыта и он не встретит на своем пути никаких препятствий: ведь его голос является единственным, к которому прислушиваются верхи при решении экономических вопросов. То, о чем мы говорим, может произойти в течение месяца или двух. Хотя не исключено, что и на следующей неделе.

— Вы думаете, Пекин пойдет на это? — усомнился Мак-Эллистер. — Вы ошибаетесь! Словно с ума посходили! Китайская Народная Республика никогда не станет серьезно вмешиваться в дела Гонконга. Шестьдесят процентов его экономики связано с Китаем, который гарантировал для него статус свободной экономической зоны на пятьдесят лет. Шен — один из тех, кто подписывал этот документ, причем подпись его была самой весомой.

— Но Шен — это не тот Шен, которого вы знали.

— Но тогда кто он, черт возьми, на самом деле?

— Приготовьтесь услышать кое-что новое для себя, господин советник. Шен Чу Янг — старший сын шанхайского промышленника, сколотившего свой капитал в коррумпированном мире старого Китая, когда страной правил чанкайшистский[14] гоминьдан. Как только стало ясно, что революция Мао побеждает, эта семейка, подобно многим другим землевладельцам и фабрикантам, сбежала со всем, что сумела с собой прихватить. Старик в данный момент — один из наиболее могущественных тайпанов[15] в Гонконге, но который именно из них — этого мы не знаем. Так что благодаря министру из Пекина, любимейшему чаду его, ему и его семье будет подчинена вся колония. Ирония судьбы состоит в том, что контроль над Гонконгом, о чем издавна мечтал патриарх этого рода, не изгнавший из души своей жажды мести, установят, в конечном итоге, те же люди, которые некогда разлагали Китай националистический.[16] На протяжении многих лет они без зазрения совести высасывали кровь из своей родины, извлекая прибыль из труда вечно голодных, лишенных элементарнейших прав людей и тем самым расчищая дорогу для революции Мао! И хотя то, что я сейчас говорю, и похоже на обычную коммунистическую чепуху, тем не менее все это пусть и неприятная, но все же правда. При всем при том эта горстка фанатиков — банда головорезов, ведомая безумием, — понимает, что ни один международный суд никогда не оправдает их. — После короткой паузы Хевиленд произнес с отвращением: — Одним словом, все они просто маньяки!

— Но если вам неизвестно, кто именно этот тайпан, то как можете вы быть уверены в том, что все сказанное вами соответствует действительности?

— В нашем распоряжении самые разные и к тому же совершенно секретные источники информации, — вновь вступил в разговор Рейли. — Так вот, полученные из всех этих источников сведения практически полностью совпадают. Один из наших осведомителей был членом правительства националистов. Осознав пагубность проводимого ими курса, ведущего прямиком к кровавой бойне на всем Дальнем Востоке, он обратился к нам с мольбой предотвратить катастрофу. И на следующее же утро был найден мертвым — с тремя пулями в голове и перерезанным горлом. По неписаным китайским законам это означает, что его казнили как предателя. Чуть позже аналогичная участь постигла еще пятерых, чьи тела были изуродованы подобным же образом. Таково положение дел. Как видим, преступный сговор существует, и участники его пребывают в Гонконге в полном здравии и благополучии.

— Но это же полный абсурд!

— Что бы там ни было, они своего никогда не добьются, — заключил Хевиленд. — Если у них появятся вдруг какие-то шансы, мы примем свои контрмеры. В общем, победы этим типам не видать. С ними скорее всего расправятся так же, как с участниками заговора Линь Бяо против Мао Цзэдуна в семьдесят втором. Но при этом всю ответственность за случившееся Пекин возложит на деловые круги Америки и Тайваня, а заодно и на Англию как их соучастницу и на ведущие мировые финансовые институты, с чьего молчаливого согласия и могло, мол, только произойти подобное. А в результате восемь лет экономического роста полетят ко всем чертям, поскольку упомянутая выше группа фанатиков возжаждет мести. Как вы сами отлично видите, господин советник, Китайская Народная Республика — беспокойная, вызывающая серьезные опасения страна, и если вы позволите мне поделиться с вами кое-какими из моих наблюдений, то я скажу также, что китайским правительством все быстрее овладевает паранойя, его терзают мучительные, основанные на подозрениях мысли о предательстве как внутри страны, так и на сопредельных территориях. Китай скоро решит, что ему устраивают экономическую блокаду, стараются вытеснить его с мировых рынков и в конечном итоге поставить на колени, что несомненно даст повод русским, по ту сторону северной границы, скалить в самодовольной ухмылке зубы. И тогда он предпримет в лихорадочном темпе адекватные, по его представлению, ответные шаги, ну а если выразиться конкретнее, то попросту начнет хватать и поглощать буквально все, что только сможет. Его армия оккупирует Коулун, остров[17] и прилегающую к нему Новую территорию. А это значит, что все наши триллионные капиталовложения в данный регион будут навсегда потеряны для нас. Лишившись покровительства колониальных властей, торговля в Гонконге рухнет, миллионы рабочих низвергнутся в пучину хаоса, пышным цветом расцветут голод и болезни. Дальний Восток охватит мощное пламя пожара, чреватого войной такого масштаба, который никто из нас не сможет себе и представить.

— Господи Иисусе, — прошептал Мак-Эллистер, — да разве может такое случиться!

— Увы, все это вполне реально, — заверил его дипломат.

— Но при чем тут Уэбб?

— Не Уэбб, а Джейсон Борн, — поправил Мак-Эллистера Хевиленд.

— В таком случае при чем тут Борн?

— А при том, что, по слухам из Коулуна, он уже там.