‘Pasano le catene del diavolo finalmente comfinarte’

Pasano le catene del diavolo finalmente comfinarte? Пусть дьявольские цепи наконец скуют тебя. Мой итальянский немного подзабылся, но из уроков, которые я посещала в средней школе, я была почти уверена, что именно это было написано на старом, разрушающемся надгробии. Бедняга умер в свой день рождения. Вот отстой!

У меня кровь застыла в жилах, когда я уставилась на неухоженную могилу. Отмахнувшись от чувства тревоги, я продолжила медленно прогуливаться по территории.

Внезапно с громким треском я отшатнулась назад, зацепившись подошвой за большую, широкую, опрокинутую ветку, упавшую со старого дуба. Острый край дерева вонзился в тонкую подошву моего ботинка, а затем в ступню.

Я завизжала, почувствовав жгучую боль в ноге, и отпрыгнула назад.

Внезапно мои ноги подкосились, и я рухнула на землю.

Я схватилась за ногу, чтобы осмотреть повреждения, и стянула кроссовок. Багровая кровь начала впитываться в материал моего тонкого, порванного носка, когда я стягивала его с себя. Черт возьми, придется накладывать швы.

Оглядевшись, я никого не увидела. Над старым кладбищем в темных кронах деревьев парили большие черные вороны, их карканье было единственным, что я могла слышать.

Когда они пролетали над моей головой, я вспоминала стервятников, кружащих над раненой добычей в ожидании возможности напасть. Как, черт возьми, я должна была ковылять обратно к дому? Это было слишком далеко.

Когда я оттолкнулась от земли, нога продолжала гореть от сильной боли, а кровь начала сочиться из раны все быстрее и быстрее. Я плюхнулась обратно на задницу, чувствуя, как бледнеет лицо при мысли о мучительной борьбе за возвращение в дом.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Я вскрикнула от шока, когда голос, глубокий и ядовитый, проревел из ниоткуда.

Мотнув головой в сторону, я увидела, что он стоит там. Высокая фигура, одетая во все черное.

Его темные потертые джинсы, скрытые внизу увядающей, заросшей травой, и толстовка с капюшоном, закрывающая большую часть его лица. Видны только легкие пряди волос вдоль нелепо выточенной линии подбородка.

Из-за угла, под которым я сидела, тусклый солнечный свет создавал позолоченные очертания вокруг его тенеподобной фигуры. Как будто ангел и демон сцепились в битве и слились в одно целое.

— Кто… кто ты? — Я стараюсь дышать как можно спокойнее, но мое сердце бьется так быстро, что я чувствую пульсацию во рту.

Большая загорелая рука берется за капюшон черной толстовки и медленно откидывает его назад.

Мгновенно я чувствую, как у меня отвисает челюсть, когда я прилагаю сознательные усилия, чтобы скрыть свою реакцию, а по спине, словно лед, пробегает дрожь.

Там стояло видение мужчины. Такого, от которого ваша мать посоветовала бы вам держаться подальше. Чистый грех и опасность в человеческом обличье. Прекрасный — единственное слово, которое я смогла подобрать, чтобы описать его. Прекрасный, и в то же время призрачный.

Его черные как смоль волосы, подстриженные короче по бокам и длиннее на макушке, и самые пронзительные голубые глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. Они блестели, как осколки льда, глубоко посаженные под густыми темными бровями. Даже под черной толстовкой и рваными джинсами можно было разглядеть очертания тела, напоминающего тело греческого бога, отчего мои бедра сжались, несмотря на жгучую боль, которую я испытывала.