Дойл подошел к владельцу магазинчика.

— Куда выходит задняя дверь?

Не «есть ли задняя дверь», а куда она выходит.

Из подсобного помещения вышла женщина со словами:

— Боюсь, задняя дверь вам не поможет, принцесса и принцы. Мне пришлось заложить ее засовом, чтобы газетные ищейки не обошли вас с тыла.

На первый взгляд она казалась отличной парой своему мужу — сплошь уютные округлости, милое приятное лицо, но я быстро поняла, что она прибегла к пластической хирургии, как и Роберт из «Фаэля», разве что она ограничилась просто человеческим обликом, не просила сделать ее сногсшибательной красавицей. Ей достаточно было выглядеть симпатичной, и когда она вышла из-за стойки и посмотрела на меня большими карими глазами, мне так отчетливо вспомнилась бабушка, что горло перехватило и сердце сжалось. Нет, черт возьми, я не заплачу!

Она опустилась передо мной на колени, взяла меня за руки. Ладони у нее были холодные — наверное, с чем-то холодным возилась в подсобке.

Ее муж сказал:

— Встань, Матильда. Тебя снимают.

— Да и пусть, — ответила она, глянув через плечо, и снова повернулась ко мне, глядя так похожими на бабушкины глазами. — Я кузина Мэгги Мэй, поварихи Неблагого двора.

Через секунду я сообразила, что это значит лично для меня. Точно зная, что родственников-сидхе у меня за пределами земель фейри нет, я не задумывалась, что могут найтись другие родственники, не сидхе.

— Значит, ты кузина моей Ба?

Она кивнула.

— Айе, — сказала она с таким густым акцентом, хоть на хлеб намазывай. — Если в Новом свете видишь брауни родом из Шотландии, не сомневайся — мой родич. Вот Роберт тут недалече живет — так он валлиец, он мне не родня.

— Нам не родня, — поправила я.

Она улыбнулась во все зубы, слишком белые, чтобы их цвет был естественным, но мы ведь в Лос-Анджелесе живем.

— Так ты меня считаешь за родню?

Я кивнула:

— Конечно.

Всех в магазине будто покинуло напряжение, которого я и не замечала — кажется, они до этого момента нервничали или даже боялись. А теперь отпустило, они даже подошли ко мне ближе.