Как всегда, когда с помощью музыки выплескивала эмоции, будто переносилась в иной мир. Разный в зависимости от того, что это были за чувства.

Сейчас видела перед собой ночное море, объятое бурей, и одинокий корабль. Его, как щепку, то подхватывало на гребень волны, то с чудовищной скоростью швыряло обратно. Палубу окатывало ледяной водой, что с шипением отползала обратно в море, а потом снова заполоняла собой все.

Я и была тем кораблем. Беспомощным, жалким и маленьким по сравнению с мощью окружающей стихии. Непонятно каким чудом еще удерживалась на поверхности, сохраняя целостность. Хотя все мое деревянное естество жалобно трещало, сминаемое чудовищной силой.

Выстоять. Выдержать, несмотря ни на что. Вот главное! Не пойти ко дну, что стало бы моим поражением. Доказательством, что меня все-таки удалось сломить.

Никогда. Никому. Этого. Не. Позволю.

Снова и снова озвучивала это в музыке. Повторяла рефреном, как заведенная.

И мало-помалу буря стихала. Волны все более мягко омывали деревянные борта и, наконец, отхлынули вовсе.

Буря прошла, оставив после себя тишину и покой.

Последняя надрывная нота сорвалась из-под пальцев и затихла. А я в бессилии упала лицом на собственные руки. Содрогалась от только что перенесенного шквала эмоций.

Сейчас на смену возмущению, протесту и боли пришли спокойствие и решимость.

Я со всем справлюсь и все преодолею! Обязательно. Что бы ни готовила дальше судьба, смогу это принять и не сломаться.

Успокоившись окончательно, поднялась с места и развернулась. Собиралась отправиться спать — теперь уже вполне была в состоянии это сделать. Но тут же наткнулась на грустный взгляд отца.

Он сидел в углу комнаты, почти сливаясь с царящим вокруг полумраком. Одинокий канделябр, что я зажгла, придя сюда, не мог полностью рассеять тьму.

Как долго отец уже здесь сидит? Я ведь даже не почувствовала его прихода. Впрочем, это и неудивительно! Когда мною овладевало такое состояние, я мало что замечала. Кроме музыки и собственных переживаний.

— Извини. Я не хотел тебе мешать, — смутился барон, делая попытку подняться.

— Все в порядке, — жестом остановила его и подошла к креслу, в котором он сидел.

Опустилась рядом прямо на пол и положила голову отцу на колени. Как делала это раньше, в первые месяцы после смерти мамы. Знала, что ему от моей безмолвной поддержки становится легче. Как и мне от прикосновения ласковой руки, гладящей по волосам как маленькую.

— Ты сможешь когда-нибудь меня простить, Кэти? — срывающимся голосом спросил он.

— Уже простила, — грустно улыбнулась. — И я понимаю, почему ты принял такое решение. Правда, понимаю! По сути, другого выбора ни у кого из нас нет. Только надеюсь, — я подняла голову и в упор посмотрела ему в глаза, — что дальше ты лучше будешь контролировать Вестера. Хватит с него вольготной жизни! Пусть возвращается в поместье и учиться управлять тем, что когда-то будет принадлежать ему.

— Ты права, — голос отца приобрел твердость. — И мне тоже пора, наконец, вспомнить о своих обязанностях барона. Слишком долго позволял себе прятаться от мира. Ничем хорошим это не закончилось! Едва не потерял сына, а скоро потеряю и тебя, — он умолк и понурил голову.