Старейшина погладил плешь на макушке, посмотрел в небо, вздохнул и обратился к слушателям:

— И где же эта самая тигрица? Спряталась с перепугу?

Толпа пришла в движение, послышались смешки. Через полминуты несчастная женщина оказалась перед грозными очами вождя и старейшин.

— Ага, вот она! — констатировал Кижуч. — Что же ты творишь, Сухая Ветка?! Твой Семхон старается для людей, колдует дни и ночи, а ты, вместо того чтоб его кормить, чистить и все остальное, людей смущаешь?!

Семен слушал и не верил своим ушам. Дело было даже не в том, что именно говорил старейшина, а в том, что он вообще говорил! Обращался к НЕ СВОЕЙ женщине! Обращался ПУБЛИЧНО!!! «Бред какой-то, — думал Семен. — И ведь это не шутка, не экспромт — это явно заранее спланированная, согласованная акция. Не тот Кижуч человек, чтобы по своей прихоти пойти на такое — менять, причем кардинально, отношение к женщине, ее, так сказать, статус в обществе. Просто революция целая! С чего бы это они? Неужели и правда…» Между тем Кижуч продолжал:

— Женских магий тебе уже недостаточно, да? Воином стать решила? И подружки твои толстомясые?

— А что, — подал голос вождь, — в стародавние времена, говорят, такое случалось.

— Так то ж когда было! — возмутился Медведь. — Это ж когда люди с людьми резались, когда в роду нормальных воинов не оставалось! А у нас вроде бы еще есть! Или это уже не воины?!

Ветка стояла ни жива ни мертва. Она теребила подол рубахи и упорно смотрела в землю. Вероятно, больше всего на свете ей хотелось сквозь нее провалиться — и немедленно! Впрочем, Семену показалось (?!), что в ответ на вопрос она еле заметно кивнула.

— Ну, ладно, — сменил старейшина гнев на милость, — мы это обдумаем. А пока, раз ты такая смелая, выдай-ка нам боевой клич лоуринов — пусть люди послушают!

Ветка приподняла голову и еле слышно прошептала:

— А-р-р-а…

Лицо ее из красного сделалось пунцовым, она закрыла его ладонями, повернулась и кинулась в толпу. Последняя разразилась громом аплодисментов. Точнее, криками, смехом и визгом. Больше всех старались два малыша, сидящие на плечах у Эрека, вцепившись ему в волосы. Один из них от восторга отпустил захват и чуть не свалился. Питекантроп его поймал на лету и водрузил на место.

Дождавшись тишины, Кижуч вернулся к основной теме заседания и произнес раздумчиво:

— Да-а… До того, значит, наш Семхон доколдовался, что аж почернел весь — смотреть страшно.

— И Головастик у него такой же ходит, — поделился наблюдениями Медведь. — Весь копченый и довольный. Ты когда-нибудь раньше видел его довольным? Вот что магия с людьми делает!

— Только чего-то в Семхоне не хватает, — заметил первый старейшина. — Вроде бы палки при нем нет, а ведь он с ней и по нужде ходит! Похоже, до того заколдовался, что свою «длинную лапу» где-то оставил! Интересно, он это-самое — наше, мужское — не потерял еще? То-то Ветка у него задурила…

— А-а! Я понял! — глумливо обрадовался Медведь. — Вон, смотри: Головастик бревно на плече держит. Не иначе как Семхонова палка так растолстела! Может, у него и это-самое таким же стало? Может, он теперь все, что хочет, увеличивать умеет?

— Ну, сверток-то у него в руках не очень большой. Там, наверное, самая главная магия и спрятана. Давай, Семхон, показывай — народ ждет!

— Хорошая погода сегодня, главные люди лоуринов, — в меру иронично заметил Семен и посмотрел вверх. — Скоро совсем тепло станет.