— Нет, но думаю, что наступление начнется вот-вот. Такую силу собирают не для того, чтобы она простаивала.

— Что вам известно о наличии этой силы?

— Я сообщу вам все, о чем знаю.

— Снова полнейшее согласие с вашей стороны.

— Вас это вновь настораживает?

— Не скрою.

— Я устал, только этим объясняю свой провал.

— Вы предусматривали такую возможность?

— Постоянно.

— На что рассчитывали?

— Видите ли… Многим в Германии уже видится исход войны. В такое время лучше отсидеться, и чем скорее… В общем… Я рассчитываю на снисхождение.

— Я повторяю вам еще раз — это зависит от искренности ваших показаний прежде всего.

— Я искренен, прошу мне верить.

— Допустим, я вам верю. Допустим, что вы говорите правду. В то же время вы можете чего-то недоговаривать. Расскажите все, что вам известно о партизанской бригаде «За Родину!».

Впервые за время допроса Элендорфен скосил глаза, глянул на Логинова. Вероятно, он почувствовал, для кого нужен его ответ.

— Тот, вместо кого я появился у вас, не знал главного — места базирования бригады, ее головного отряда.

— Чем он объясняет свое неведение?

— Тем, что горожанин. Подпольщик. С партизанами связан не был. Верьте мне. Если бы мое начальство получило данные о местонахождении хоть каких-то партизанских сил, эти силы были бы блокированы и я об этом непременно узнал бы.

— Верю. И все-таки постарайтесь вспомнить. Нас интересует все, что вашему руководству известно о партизанах.

С этими словами Гладышев вызвал конвой. Элендорфена увели.