Черный мотоцикл, черный кожаный костюм, черный бликующий на солнце шлем — реально? Сегодня передавали плюс тридцать два, петух. Да, это точно Девантора. Сраный адский гонщик.

— Что там у тебя? — без особого энтузиазма спрашивает Салим; на фоне слышны пальба, скрежет и вопли на китайском.

— Девантора аль-Картелиан, — сдержать раздражение, как было в изначальном плане, не получается, поэтому остаток предложения Рид выплевывает уже с должным количеством яда: — Собственной персоной.

«Да, это я», — словно бы говорит Девантора, делая несколько выстрелов по бамперу Рида. Безуспешно.

Рид злорадствует, а потом понимает, что в кино это обычно заканчивается простреленными шинами. Его развернет на девяносто градусов, он снесет серебристым капотом своей таратайки стену какого-нибудь склада и будет погребен под контейнерами для морских перевозок. Под голливудскую музыку для взрывов окажется, что все это время главным героем на самом деле был Девантора.

— Девантора? — Рид прямо видит, как хмурится Салим. — Просто блеск.

Рид сдает влево, потом вправо. Здесь мало места для маневра, поворотов много, едут они не больше шестидесяти километров в час, даже погоней не назовешь. Это просто вопрос времени, когда Девантора Просто Блеск попадет ему в колесо и Церкви придется устраивать поминки за свой счет.

Ударить по тормозам не вариант. Рид был бы рад увидеть, как Девантора цепляется передним колесом за багажник и делает кульбит над «Тимором», но тот не тупой и держится на расстоянии.

Девантора всегда имел магическую привычку умирать и воскресать, и либо у Картеля есть подпольная лаборатория по созданию клонов, либо кое-кто крайне живучий ублюдок.

— Только попробуй его прикончить, — шипит Салим, будто читает его мысли, а потом чертыхается, видимо, на что-то происходящее у него под носом.

— Салим, котик, ты в своем уме? Я сделаю одолжение всей Джакарте, если пристрелю его! Мне Нобелевскую премию мира выдадут!

Если у Рида получится. Вероятность, как сказала бы Нирмана, равна нулю.

— Он правая рука Басира, — как маленькому, втолковывает Салим. — Нам не нужны проблемы с Картелем.

— То есть сейчас у нас проблем с Картелем нет? Я скажу об этом Деванторе, который палит по моему багажнику.

— Ты меня услышал, — с нажимом говорит Салим.

Рид знает, что прикончить Девантору — это объявить Картелю открытую войну, даром что в том же Картеле половина людей вздохнули бы с облегчением. Старику епископу полномасштабные проблемы с Басиром не нужны: Церковь спасает только то, что их рынок — это Индия, а Картель поставляет наркотики в сторону Восточной Азии. Не будь эта бизнес-дележка такой шаткой, а Басир — таким злым старым дедом, Рид с радостью насадил бы голову Деванторы на пику под распятием.

— У вас… твою мать… там что? — спрашивает Рид, прерываясь на стенания в середине предложения: повороты повторяются все чаще, руль приходится крутить каждую секунду из стороны в сторону.

— Еще стреляемся, но чемодан уже у нас… — замолкает Салим, а потом залпом выдает: — Мне нужно идти, не наделай глупостей. — И правда отключается, так и не узнав, что глупости — это не по части Рида.

Не по части Рида также позволять всяким ублюдкам доводить себя до приплясывания на углях — никак иначе эти попытки уйти от погони не назовешь. Бесит.

У Рида кольт на заднем сиденье и нож под левой штаниной. Единственный план — сбросить скорость и вовремя дрифтануть, перекрывая машиной финишную прямую, но…