Если все выгорит, то Рид поставит свечку. Две свечки! Три свечки! Четыре свечки — продано тому гипотетическому господину, который когда-нибудь заставит святого отца Салима заткнуться.
Потому что Салим…
— Этот план провисает по всем фронтам, — хмыкает, с разбегу разнося ногой хрупкие воздушные замки Рида.
— Есть идеи получше? — Рид закидывает ногу за ногу и скрещивает руки на груди. — Так я и…
— Вообще-то есть, — вставляет Салим.
— Так я и думал, — не замечая, продолжает Рид. — Если нет идей, молчи, пожалуйста.
— У меня есть иде…
— Только перебивать и можешь.
На самом деле Рид с радостью выслушал бы, если бы это был кто-то другой — кто-то не такой противный и не наступающий все время ему на горло. Да даже этого он выслушает (потому что ну должен же кто-то оставаться оплотом дружелюбия и коллективной работы), только сначала закончит излагать свое в
— Так вот, Булавка, после того как ты понравишься Сю Ханю, он поведет тебя к проверяющему. Не бойся, будет не больно.
— Не видно будет вообще ни хрена. Потом включится лампа, там будет стоять стол и, скорее всего, два стула. Тебе предложат сесть на один. А на другом перед тобой будет сидеть парень, от вида которого ты в штаны от страха наложишь. Огромный, будто анаболиками накачанный, а глаза — бе-е-ешеные. — Рид неприязненно передергивает плечами. — В общем, поздравляю: тебе выдалась неоценимая возможность лично познакомиться с Цзы Фанем.
— Цзы Фань у нас парень серьезный, — говорит Рид, устраиваясь на столе поудобнее и болтая ногами.
Салим садится рядом, закинув лодыжку одной ноги на колено другой, остальные кучкуются на первом ряду: Боргес вертит в руках яблоко, периодически от него откусывая, Зандли заглядывает через плечо режущемуся во что-то в телефоне Андрею, Нирмана стоит, прислонившись к стене. Иголка сидит прямо перед Ридом на стуле, выставленном между рядами, с такой прямой спиной, что хоть гвозди заколачивай.
— И отвечать ему тоже надо серьезно. Представь, что ты случайно пошутил насчет роста Салима, ай, и теперь тебе придется разбираться с последствиями.