— Тетя Дарина! — заметила девчушка и улыбнулась без былого восторга, но я все равно порадовалась, что хоть кто-то хочет меня тут видеть. И в то же мгновение я застыдилась недавних мыслей и поняла, что теперь ни за что не уйду из этого дома, пока не увижу, что происходит в его неприветливых недрах.

Преисполнилась еще большей уверенностью, когда почувствовала прикосновение к своей ладони, а после как-то само вышло, что я вцепилась в палец демона, как за последнюю соломинку. Но дышать стало легче.

— Покажи мне ее, — потребовала я от друга, а после твердо встала на крыльцо, стараясь не предавать значения неприятному покалыванию и ознобу, что бежали по телу с каждым новым шагом. И чем глубже в дом я заходила, тем больнее становилось.

Кажется, демон своего пальца все же лишится и придется возвращать его с недокомплектом — настолько сильно я сжимала его. То ли переживая за сохранность пальца, то ли еще по какой причине, но когда я вошла в душную горницу и едва не споткнулась от духа безнадежности и… смерти, как бывает на похоронах, демон полностью обхватил мою ладонь, сжал, а после положил вторую руку мне на плечо.

С предположением о том, что обстановка в доме гнетущая — я не прогадала: полумрак, спертый воздух, занавешенные плотным полотнищем окна, редко трещащие в печи поленья и запах горелой каши. Неудивительно, что Настенька исхудала на такой диете.

В затемненном углу за занавеской послышались всхлипы, и я почти не сомневалась, что звуки принадлежат хозяйке дома. А вот когда Настенька побежала в тот же угол, я догадалась, что и Дарья находится там же. Что подтвердилось, когда следом за дочерью, к занавеске подошел и Василий, а после убрал ее в сторону, открывая койку, на которой обездвижено лежала и тяжело дышала Дарья, чей живот высоко возвышался под одеялом. Агафья тихо плакала в изголовье. На меня она только подняла запавшие какие-то безжизненные глаза, а после равнодушно отвернулась.

Эта картина настолько впечатлила и испугала меня, что я не могла подобрать слов, чтобы что-то произнести.

— Как давно она не просыпается? — деловито спросил Володя и сильнее сжал мои плечи, как если бы пытался удержать.

— Третий день беспробудного сна. Мы решили перенести ее сюда. За Дашенькой и Настюшей нужен уход, а у меня не всегда это выходит. Отец уже не в том здоровье и делами деревни приходится управляться мне… — покаялся друг и с болью посмотрел на жену, которую, несомненно, любил. — А тут, по крайней мере — матушка, — посмотрел он с горечью на убитую горем свекровь, которая, кажется, уже прощалась с единственной дочерью и еще не родившимся внуком.

— Тихон рассказал, что в деревне есть еще случаи такой сонной болезни. Тебе что-то известно по этому поводу? — не прекращал Володя.

— Дети, женщины и мужчины… — пожал Василий плечами, а после прижал к поясу дочь и погладил ее по голове в желании утешить, заставляя меня судорожно сглотнуть и проглотить появившийся в горле ком.

— И ни одного старика, — задумчиво кивнул мужчина за моей спиной, а после задвигал руками на моих плечах. И что-то мне подсказывает, что он не меня так успокаивает. Но в то мгновение я почти не обратила внимания на это, так как замерла и присмотрелась к Дарье. — Есть ли среди них те, кто прежде был больным, хворым?

— Нет, все здоровые из хороших, зажиточных семей.

— Они хоть как-то связаны? — допытывался демон, пока я щурилась, чтобы понять, что мне так не нравится. В темном углу было сложно нормально рассмотреть девушку, потому попыталась сделать шаг вперед, но не смогла сдвинуться: демон не давал, все еще держа меня за плечи.

— Нет, насколько мне известно. Во всяком случае — не тесно. Тут деревня: все, так или иначе, пересекаются. Если ты намекаешь на заразу, — ворчливо отозвался Василий.

— Почему вы держите ее в такой темноте? — сорвался вопрос, пока я пыталась выпутаться из объятий демона, что сейчас походили на тиски.

— Ах, это! — моргнув, принялся пояснять Василий. — По какой-то причине, когда мы выносим ее на свет, ей становится хуже. В темноте она просто спит…

— И так со всеми? — не отпускал меня демон, словно и не чувствовал моих попыток вывернуться. — Стой на месте, — нагнулся он к моему уху и прошипел с предупреждением.

Василий кивнул.

— Почему ты не пришел ко мне за помощью? — с непониманием посмотрела я на друга.