Ах, почему я не складываюсь, как подзорная труба! Если б я только знала, с чего начать, я бы, наверно, сумела

Волна паники угрожала поглотить Пиппу целиком. Она молча считала шаги, абсурдно пытаясь сохранить спокойствие. Пиппа подняла глаза, рассматривая коридор, образованный утрамбованной землей, сводчатый потолок которого подпирали колонны из древесных корней. То и дело из-за колонн маячил свет, будто бы пламя свечи, танцующее в мчащемся мимо ветерке.

А впереди шел Арджун Десай. Он шагал уверенной походкой, уводя Пиппу… куда именно?

Пиппа надеялась, что он придумал способ вернуться в Новый Орлеан как можно скорее. Очевидно, что ее глупое обещание, данное лорду Виру, помешало им покинуть королевство фейри немедленно, ведь теперь все за ними будут следить. Однако как только придворные разойдутся по своим покоям на ночь, они с Арджуном смогут воспользоваться мраком ночи и вернуться в Новый Орлеан. Нет никаких сомнений в том, что Арджун Десай не станет на самом деле жениться на Пиппе. Но, если они и правда сыграют свадьбу в мире фейри, придется ли им тут остаться? У Арджуна есть своя жизнь дома, в Новом Орлеане, как и у самой Пиппы. Нет, конечно, он не согласится на подобное. Кроме того, она уже обещала выйти замуж за Фобоса. Ей вовсе не хотелось оказаться принужденной к браку с кем-то еще.

Это все просто большой обман. Элегантная ложь, предназначенная сбить придворных фейри с толку, чтобы Пиппа с Арджуном могли вернуться туда, где им и место.

Она сглотнула подступившую к горлу желчь. Пришлось игнорировать кислый привкус своего невыпущенного гнева. Своей злости, вызванной всем сегодня случившимся. Злости на каждого фейри, который над ней насмехался. Однако больше всего она злилась на себя саму.

Что она наделала? Что позволила сделать Арджуну Десаю?

Что с ней теперь станет? Ей с таким великим трудом удалось уговорить тетушку Имоджин взять на попечительство Лидию и Генри до следующих каникул. О том, чтобы она заботилась о них всю свою жизнь, не может быть и речи. Пиппа обещала вернуться к зиме и увезти братика с сестренкой в их новый дом в Америку. Туда, где все они будут окружены любовью и безопасностью.

Если у Пиппы не получится, то вернет ли тетушка Имоджин Лидию с Генри их матери – женщине, которая едва ли способна позаботиться о себе самой?

Пиппа снова сглотнула, крепче сжимая порванный подол платья, чувствуя, как неприятная тошнота наполняет желудок. В сотый раз она задумалась о том, что ее дернуло шагнуть в зачарованное зеркало. Пиппа могла бы обвинить во всем Элуиз Генри, однако понимала, что ее вины здесь нет. Эта девчонка, может, и поднесла спичку, но именно Пиппа разожгла огонь.

Будучи маленькой, Пиппа видела, как отец обвиняет всех вокруг в своих плохих поступках, будто бы сам является жертвой своей жизни. Он напивался, потому что его жена, это гнусное существо, вынудила. Он играл в азартные игры, потому что нужно было найти способ зарабатывать на бесконечные нужды детей, а его собственный отец не сумел сохранить их имение в надлежащем состоянии. Он бегал за женщинами легкого поведения, потому что все женщины в его жизни были хладнокровными мегерами. И разве он не заслужил любви за все те страдания, что пережил?

Это продолжалось и продолжалось. И ни разу его благородие, Ричард Монтроуз, герцог Ашмора, не взял на себя ответственность ни за один из своих поступков.

Пиппа усвоила ценный урок: если она будет считать себя жертвой, то окажется в ловушке, которую сама же для себя и устроила. Она и только она в ответе за свою жизнь. Ее благополучие и безопасность брата с сестрой висят на волоске. И поэтому Пиппа не может позволить себе быть небезупречной. Нет, она может быть лишь идеальной юной девушкой. Идеальной сестрой. Идеальным другом. Идеальной будущей супругой.

Порой тяжесть этой ноши была слишком велика.

Пиппа замерла в полушаге. Она зажмурилась, но руки продолжали дрожать, а ее ярость и страх все еще вели невидимую борьбу в ее сознании.

– Не поддавайся, – сказал Арджун. Его голос прозвучал грубо, хотя тон и был добрым. – Это тебе ничем не поможет. – Он подошел ближе. Пиппа чувствовала, что он рядом. Увы, на этот раз это не помогло ей успокоиться, как прежде. – Вместо этого лучше сконцентрируйся на следующем шаге, – продолжил он полушепотом, – и верь, что уцелеешь, и так далее…

– Прекрати, – сказала она, когда даже челюсти у нее задрожали. – Пожалуйста. Помолчи.