Прозвучала команда — судя по голосу, подал её толстяк Закусило. Видно, это он здесь главный по мобилизации. Делает карьеру, обходит Пердуна, уводит от него население Березани. Тоже напялил красную балаклаву, старый модник.
По команде мутантский строй двинулся к воротам берёзового частокола. Строй арестантов потянулся следом. Пристроился в хвост «свободноживущим» мутантам. Прошли частокол, прошли всю Березань, которая словно вымерла. Вышли затем на луг, вступили на болотную тропу.
Ещё сколько-то часов — и здравствуй, Глухомань. Там и прояснится всё, что было и осталось непонятным.
В прошлую ночь как-то глупо и бездарно погибли главные кураторы мутантского движения от западноевропейской и американской разведок. Сам Братислав, кажется, не успел глазом моргнуть, а их уже нет. Совсем нет: хладные трупы не считаются.
— Хоть какие-то угрызения тебя мучают? — довольно резко спросил у Хомака Карел Мантл.
— Конечно, мучают, — ответил Братислав, и сказал правду.
Всё верно, нехорошо получилось: погубить шефа, на которого завязано столько нитей… С другой стороны, не подставь он на своё место профессора, был бы сам гарантированно мёртв. У Супскиса ведь имелся револьверю. И пан Щепаньски догадывался об этом, и никак не попытался спасти Хомака.
Понятно, что жизнь Братислава — неизмеримо дешевле жизни вельможного пана. Но всё же она у него всего одна, пусть и недорогая.
— Теперь всё посыплется! — мрачно предрёк Мантл. — Мутанты не будут знать, что им делать, координировать их некому. Мобилизация провалится, рабов у Глухомани не соберут.
— А зачем собирать рабов у Глухомани? — поинтересовался Хомак.
— Известно, зачем — погнать их на штурм Чернигова, — не колеблясь, ответил Карел, — использовать в качестве живого щита.
Ах вот оно что! Да, интересная находка. Собрать всех людей, не слишком нужных в мутантском быту — и туда их, в топку!
— Стоп, так ведь и наших коллег туда погонят! — вдруг перепугался Хомак, — Милорадовича, Чечича, потом ещё — Панайотова, если найдут…
— Нет, наших не погонят! — убеждённо заявил Грдличка. — Это совершенно точно. Мутанты не пойдут против правил гуманизма!
— Ну, раз вы так считаете, — с облегчением выдохнул Хомак.
— Не о том беспокоитесь, коллеги! — строго заметил Мантл. — В опасности вся мутантская освободительная революция. Мутанты ведь — как дети, им без западных кураторов никак нельзя. Вся надежда теперь, — он от волнения даже стал заикаться, — н-на тебя, Братислав! Только н-на тебя!
— Сделаю, что смогу, — вздохнул Хомак, — заслужу Елань, возглавлю, поведу, приведу к победе. Всё проконтролирую. Справлюсь.
Ух, и обещаний надавал! Ответственностью так и пригрузило. А всё равно — так и подмывало слинять по добру да по здорову на третьи сутки посвятительных испытаний. Кто знает, что его там ждёт, а пан Щепаньски с него теперь всё равно не спросит за дезертироство.
С другой стороны, не в пане Кшиштофе всё дело. Мантл прав, пора возглавить мутантскую революцию. Сбегать накануне победы — смешно, не правда ли? И глупо, и смешно, и нелогично.
К тому же, две ночи позади. У Братислава появился опыт. Да, за эти ночи испытания он здорово натерпелся страху. Но ведь больше не страшно! Это с первого разу — действительно страшно. Ну, со второго — тоже немного страшно. Зато на третий раз — страха ни в одном глазу! Пусть лучше противники страшатся — кто на силача и хитреца Братислава Хомака? Больше никого? Спасибо, стало быть, давайте сюда Столичную Елань!