В восемь вечера вконец вымотавшейся Ларе вручили ключи от другой комнаты. В этом же корпусе, как она и просила.

— Там буду только я? — подозрительно уточнила она у вахтерши на своем корявом чешском. — Без соседей?

За сегодняшний день на неё обрушилось столько чешского, что ей пришлось как-то на нем изъясняться (храни господь гугл-переводчик и изобретателей его!). И к вечеру это уже не казалось чем-то ужасным и невозможным.

— Budete tam sama, — уверила её вахтерша.

— Декуйю, — поблагодарила её Лара и пошла осматривать новую жилплощадь. Планировка была точно такая же, как и до этого: две комнаты и между ними общие кухня с ванной. Но в соседней комнате было тихо, и никто знакомиться к Ларе не вышел, хоть она и постучалась. При этом в ванной висело полотенце, да и кухня была вполне обжитой: на плите стояла сковородка, а рядом маленький электрогриль. Холодильник был забит пивом, а в морозилке валялся пакет с замороженными овощами.

Что ж, видимо, соседи куда-то ушли. Ну и ладно, познакомимся с ними позже.

Лара попрощалась с теперь уже бывшей соседкой-индианкой и перетащила свои вещи в новую комнату. Потом вернулась за продуктами и тоже их унесла. Крупы для утренней каши отлично разместились в полупустом шкафу, а вот чтобы влезли её йогурты, пришлось выложить из холодильника половину пивного запаса. Лара мысленно сделала себе пометку, что надо не забыть обсудить с новыми соседями условия пользования кухней. Будем надеяться, они нормально идут на компромиссы.

Разложив вещи и наскоро поужинав йогуртом и печеньем (а хотелось бы, конечно, жареной картошкой и мясом), Лара легла на свою новую кровать и уснула сразу, как только голова коснулась подушки.

Утром она едва не проспала. Подскочила от третьего звонка будильника и метнулась в душ, с досадой понимая, что позавтракать уже не успевает. Быстро ополоснулась, почистила зубы, чертыхнулась, сообразив, что халат так и остался в неразобранном чемодане, и выскочила из ванной, просто обмотавшись полотенцем.

И тут кто-то восхищенно присвистнул.

— Ty vole, kdybych teď umřel, umřel bych šťastný[14], - услышала она знакомый голос, и взгляд зеленых глаз одобрительно пробежался по её телу, едва прикрытому полотенцем.