Лара вдруг как-то сразу обмякла, сурово поджатые губы дрогнули, и в лице появилось что-то беззащитное.

— А я согласна, — прошептала она и уткнулась ему в плечо. — Извиняться будешь?

— А надо?

— Ну можно.

— Извини.

— И всё?

— Да. Могу еще по-другому извиниться.

— О, а как? — оживилась Лара. Серые глаза тут же заблестели, и щеки покрылись румянцем.

— Пойдем, — Мирек показательно облизал губы, — покажу. Только дверь на ключ закроем.

В воскресенье они поехали кататься на санках с длинного склона, который был километрах в тридцати от города. Войта сначала бурчал и закатывал глаза, но в итоге тоже отправился с ними, и когда они с братом наперегонки мчались по накатанному спуску, а потом сталкивались санями и ныряли с головой в снег, оба хохотали, как мальчишки!

Лара смотрела на них с улыбкой. Здорово, когда есть брат или сестра. Она всю жизнь об этом мечтала, но родители так и не решились на второго ребенка.

— Едем? — мокрый от снега, но дико довольный Мирек схватил её сзади.

— Едем! — Лара плюхнулась в сани. — Только не быстроооо… аааа! Мииир!

Через минуту они чуть не врезались на полной скорости в дерево, Мирек резко затормозил, оба вылетели из санок и приземлились в мягкий сугроб. И тут Лара дала себе волю и с удовольствием поваляла этого красавчика в снегу. Наверное, если бы он не отвлекался на то, чтобы её облапать, победа была бы за ним, но в итоге выиграла Лара. Впрочем, полные ботинки и даже трусы снега все равно были у обоих!

Потом грелись дома, у камина. В теплых носках и с домашним глинтвейном, который пился, как компот, а в голову давал, как крепкое вино. Было так хорошо, что даже говорить не хотелось: Лара привалилась к теплому боку Мирека, его рука обнимала её за плечи, и его запах — терпкий, свежий, родной — успокаивал и расслаблял. И даже родители перестали напрягать. Тереза устроилась в кресле с вязанием, периодически бросая на парочку довольные взгляды, а Роман больше не возвращался к теме скейтборда и работы, зато очень мирно обсуждал с сыном недавний хоккейный матч. Под их ленивый разговор, в котором Лара в какой-то момент перестала понимать даже самые простые слова, она в итоге и уснула.

Мирек разбудил её через два часа, они быстро поели, мама снова собрала им с собой огромную сумку с едой и вином (это для Лары! Ты можешь не пить!), а папа отвез их на вокзал. А когда они прощались, Тереза вдруг обняла её и поцеловала в щеку. И даже суровый Роман слегка приобнял за плечи и очень тепло поблагодарил за то, что она приехала. Лара в этот момент ужасно смутилась, просто до слез, но одновременно ей было очень приятно. Как бы она ни повторяла в начале поездки, что ей все равно, в глубине души ей очень хотелось понравиться родителям Мирека. И вроде это получилось, что очень и очень радовало! Вот только тоненький, еле слышный голосок зудел в голове, ехидно спрашивая, почему же она так переживает за то, какое впечатление произвела на его семью. Уж не собралась ли она за Мирека замуж?

«Глупости! — с досадой думала Лара, краснея от этих дурацких мыслей. — Вовсе я не собралась! При чем здесь вообще брак? У нас прекрасный роман, и, может, он тем и прекрасен, что заведомо обречен. Поэтому не надо думать о будущем, надо просто наслаждаться тем, что есть сейчас, не пытаясь удержать это навсегда».

Но, противореча сама себе, Лара тяжело вздохнула и так крепко вцепилась в руку Мирека, словно боялась, будто кто-то или что-то его у нее отнимет.