С того дня вся жизнь изменилась. Антон постоянно думал об Анне и обо всем, что с ней связано, хотя при этом — вот странность! — ежечасно мучился каким-то второстепенным интересом: а что, что именно связано-то, что? Он и видел-то ее всего лишь раз, да и продолжалось это роковое свидание каких-то несколько мгновений. Видел комнату Ани — на это ушло чуть более минуты, — однако в память врезалась каждая мелочь. Антон закрывал глаза и снова, снова и снова оказывался в той комнате. В мыслях своих он мог находиться там часами.
Разглядывал, принюхивался, трогал предметы, и это выходило у него настолько реально, что порой казалось, что он сходит с ума.
Вот — книжный шкаф. Нижние полки все сплошь в книгах, отовсюду смотрят разноцветные корешки. Толщина и высота — крайне произвольны… да, Аня любит книги… Наверху расположились ряды баночек и флакончиков, разные, скажем так, женские штучки. У матери Антона таких тоже полно, но здесь, в Аниной комнате, они, конечно же, приобретали некий загадочный, трудноуловимый смысл, и порой почему-то хотелось даже предположить, что они, штучки эти женские, превращались в ведьмовские снадобья.
Еще выше стояли статуэтки. Африканская фигурка негра-раба в набедренной повязке по рукам и ногам он был окольцован массивными черными цепями; египетский сфинкс, помещенный внутрь прозрачной — кажется, хрустальной — пирамиды; китайский фарфоровый слоник в розовой попоне. Была девушка-русалка в длинном платье цвета морской волны — ох и высокий же у нее разрез! — виднеется нагая нога! Другая скрыта складками юбки, которая при внимательном рассмотрении оказывается и не юбкой вовсе, а рыбьим хвостом.
Однозначно: все эти фигурки-статуэтки, смотрящиеся столь абсурдно в едином комплекте, на самом деле обладают центральной органической идеей.
Какой идеей? Как ее зовут?
Анна!
Там, у Ани в гостях, Жека пытался к ней приколоться.
Это был полный отпад! В таких случаях ребята говорят: «Отсохни, суслик!..»
— Давайте с вами познакомимся, — предложил ей Женька развязным тоном. То ли пытался таким образом смущение свое скрыть, то ли сама ситуация для него оказалась нетипична. Все-таки Аня постарше будет, и потому общаться с ней стоит подобающим манером.
Но в то же время Катя на виду у всех обращается к Ане совершенно на равных и в компании постоянно рассказывает о сестре как об абсолютно «своей»: типа она — «наш человек»… Вот и обратился Жека сдуру к Ане на вы, но с интонацией такой, будто прикурить попросил.
Короче, еще у одного разыгралось ознакомительное хотение…
— Давай, — ответила ему Аня без всякой заминки и с любопытством посмотрела на нахального малолетку. — Знакомься.
Очевидно, она нисколько не собиралась прийти Жеке на помощь. И правильно: впутался — выпутывайся!
Одному только Антону показалось, что следует подсобить Жеке. Друзья все-таки, хоть Жека и балбес…
— Меня зовут Антон, — произнес он, глядя куда-то в сторону.
— А меня — тетя Аня. — В ее голосе на самом деле — полный ноль высокомерия, так, только лишь легкая ирония. Понятно, Аня просто проводит очевидную грань: я — взрослая, а вы — дети.
Но Жека и тут предпочел выделиться.
— А меня, — сказал, — Одуванчик.
Выскочила эта идиотская фраза так же развязно и нахально, тут уже все ощутили: из упрямства. Изменить тон — сдать позиции без боя.