Жека, оказывается, играл в какие-то свои глупые войнушки!
— Я это сразу поняла, — усмехнулась Аня.
Вызов принят, и об этом свидетельствуют металлические модуляции ее голоса — она честно вступила в нечестный бой. Но кто бы мог подумать, что только что, буквально минуту назад, Анна полностью была погружена в нирвану собственных мыслей?! Переход из внутреннего самосозерцания в реальную атаку оказался молниеносен.
Но Женя — тот не удивлен. Впрочем, что надо сейчас на это ответить, он не знает. А покамест, обдумывая, как бы достойно парировать удар, он тяжело ворочает мозгами, Анна снова атакует.
— Мне даже показалось, — ровно, без тени улыбки говорит она, — что тебя на самом деле зовут Колокольчик. — А сама тем временем сконцентрировала все внимание свое на пирсинге в языке Женьки — тот, признаться, от вселенского напряжения интеллекта открыл рот и высунул язык. Может, у него с языком проблемы какие обнаружились? И вообще интересно: пирсинг влияет на размер языка? А то что-то частенько в последнее время Женька высовывает наружу свою лопату.
А тут еще Анин намек (кто ж не знает: «Мальчик-колокольчик, ни разу ни динь-динь»?) — все, почва под ногами Жеки окончательно поплыла куда-то не туда. Если и хотел он сказать чего умного, то тут же позабыл. Девчонки — сплошной смех, губы Ани тоже тронуты легкой улыбкой-змейкой, и это — маленький победный салют самой себе. Ну конечно, она снисходительна. Благородство сильного.
Только что компания была на стороне Жеки, а по другую сторону баррикад располагалась в одиноком авангарде «тетя Аня». Но теперь все уже сполна удовольствовались ее шуткой, глупой вполне шуткой, если честно, но она такая получилась «своя», по-ребячески соленая и своевременная!.. А Жека… что же, Жека проиграл и оттого осмеян.
— Да, есть такой прикол, — задумчиво произносит он. Глядите-ка, он до сих пор не собирается сдаваться! Пусть даже в голосе его уже нет прежнего нахальства! — Я… я знаю еще один цветок… — Жека судорожно пытается вспомнить что-то, выудить какую-нибудь шпильку из мезозоя своей дремучей неповоротливой памяти, и потому, похоже, выпад Ани остался им незамеченным. Он, похоже, даже не обиделся.
— Есть такой цветок, — вкрадчиво соглашается Аня, и глаз ее касается мимолетный нехороший сполох. — Незабудка называется.
В этих словах — новый намек: она, умная «тетя Аня», уже точно не забудет Жеку. Еще бы, попробуй выбрось из памяти такую ржавую железяку в языке!
Впервые в жизни Антон ощутил уколы ревности. Он ревнует ее к воспоминаниям о другом, ревнует к тому, как она смотрит на Жеку и на его дурацкий пирсинг.
А Жека запоздало растерялся и глупо спросил:
— Это какой такой цветок?
Аня уже не в силах удержаться, чтобы не нанести незапланированный удар в этой словесной битве. Она не хотела нападать на мальчика, но он сам так по-идиотски подставился.
— А такой, — полушепотом отвечает она, — голубенький…
Фраза двусмысленна уже настолько, что смех просто взрывает помещение. Все лежат, Жека окончательно и бесповоротно повержен. У него вытягивается лицо, он беспомощно возмущается:
— Я… это… я не голубой…
Но его никто уже не слушает. Голос Жеки тонет в безудержном хохоте. А Аня уже утрачивает к нему всякий интерес. Ей неинтересен какой-то дурачок-недоросль Женя.
Незабудка — это действительно название цветка, о существовании которого Антон знает. И он действительно голубого цвета. Такого… м-м… бледно-голубого. Невинно-голубого. В принципе, ничего общего с сексуальными неформалами он не имеет, всего лишь банальная игра слов. Ловушка, в которую Жека попался, расставлена не Аней — он сам себе устроил ее своим незнанием таких обыкновенных вещей…
А потом Катя увела всех к себе в комнату.