«Это хорошо. Кажется, он принял мои слова к сведению», – порадовалась я.

– Наверное, он и со мной захочет поговорить, – сказала я Андрею Михайловичу и, не дожидаясь разрешения, отправилась искать Черпака.

– Иди, Вика. С остальными он уже поговорил, – крикнул вдогонку Андрей Михайлович.

Я почему-то была уверена, что сейчас Иван Антонович беседует с Марфой Егоровной и Еленой Тихоновной, моими любимыми бабушками. Обычно в это время – с десяти до двенадцати – у них утренняя прогулка. А где им еще быть, как не во дворе?

Так и оказалось. Черпак сидел в беседке с нашими пенсионерками, а тем только бы поговорить! Марфа Егоровна воодушевленно о чем-то рассказывала, надо думать, о жильцах дома. Елена Тихоновна иногда ее поправляла.

Приблизившись к беседке, я услышала, о чем идет речь.

– Марфа, а разве не в конце девяностых Крыжова посадили? Дефолт уже был, когда он сел.

– Разве? А я думала в начале девяностых, – засомневалась Марфа Егоровна.

– Да нет же! В конце девяностых, если не в начале двухтысячных. Его взяли под стражу, вот тогда Вера Федоровна квартиру и продала.

– Значит, эта квартира была в том подъезде? – уточнил Иван Антонович, показав рукой на ту часть здания, в которой находился мой кабинет.

– Да. А во втором подъезде жили Кауфманы.

«А разве не наоборот?» – удивилась я.

– Они тоже квартиру продали, – довела до сведения Черпака Елена Тихоновна.

«И почему я подумала, что люк в квартире Кауфмана? – недоумевала я. – Ведь номер квартиры назван не был. Мне надо было уточнить у Марфы Егоровны и Елены Тихоновны. Но они сказали, что бомж повесился на толстой трубе, в том месте, где этих труб много. Я решила, что это тепловой узел. Там действительно много труб, но только ли там?»

В подвале я была, трубы видела. Мысленно я представила темное вытянутое помещение. В противоположной стороне подвала тоже много труб, но я о них почему-то тогда не подумала. А там и канализационная труба, и водопровод, и отопление.

«Что же получается? А получается то, что люк находился не в квартире Кауфманов, а в квартире Крыжовых», – эту информацию следовало осмыслить, заодно связать Булкина с Крыжовым.

Это оказалось не так сложно: «Крыжова в конце девяностых или в начале двухтысячных посадили – Булкин сидел регулярно. Почему бы им не сидеть на одной зоне?»

Долго стоять за спиной у Ивана Антоновича мне не пришлось. Марфа Егоровна меня заметила и окликнула:

– Вика, ты?

– Доброе утро, – поздоровалась я, подойдя к беседке. – Иван Антонович, вы меня искали?