— Эти люди уже много лет как не ребята. А разговариваю я только с вами, и точка.

— Это уж всяко за рамками твоих полномочий!

— Я разве сказал что-то про арест? Седлайте коня да скачите в жопеня!

— Я на машине.

— Это фигура речи такая, болван вы этакий!

— Болван? Ты меня болваном назвал?!

Папа обернулся и двинулся на доктора Стивенсона.

— Назвал. Я только что назвал тебя болваном. Прямо в лицо. Сейчас. Здесь. Будто мало того, что у нас тут женщину убили, и притом убил не какой-нибудь там долбаный ягуар. Будто этого мало? Нет, надо ещё сцепиться нам тут над её мёртвым телом! Убирайся, пока я тебе волшебного пенделя не прописал!

— Да я ещё никогда…

— Немедленно. Прочь. Тейлор, выставьте его за дверь.

Доктор Тейлор дотронулся до руки доктора Стивенсона, но тот её отдёрнул:

— И без собаки-поводыря обойдусь!

И, видимо пытаясь выказать дух противоречия, доктор Стивенсон молодецки отхлебнул виски из горла и, пошатываясь, направился к выходу. Прямо перед дверью обернулся и пригрозил:

— Я этого тебе не забуду, констебль!

— Что ж, я-то про тебя уже, считай, позабыл, а как только сгинешь за дверью, так совсем позабуду.

Доктор Стивенсон помедлил, потом объявил:

— Ну, в таком случае я вас покидаю. Посмотрим, что вам удастся выяснить у этого мальчишки. Поверить не могу — как это вообще степень доктора дали цветному? Для меня ты никакой не доктор, ниггер! Слышишь?

— Идите уже, — сказал доктор Тейлор.

— Оставь меня в покое, — огрызнулся доктор Стивенсон. И вышел за дверь.

Я взглянул на Ричарда, затем на Абрахама. Оба расплылись в улыбках. Мы опять прильнули к дыре.