— Знаю, я читал архивы.

— Все?

— Да, вчера в Хэнкоке.

— Европейцев наша система судопроизводства доводит до исступления.

— Вот как?

— В хорошем смысле. Она вынуждает их быть честными. Старушка Европа и представить себе не может, чтобы какое-то ее снадобье покалечило человека. Но когда речь идет о миллиардах долларов, сантименты отходят в сторону.

— Производитель знал о губительных свойствах «Райекса»?

Френч запил проглоченную устрицу бокалом вина, поднес к губам салфетку.

— И довольно давно. Но пилюли настолько эффективно снижали уровень холестерина, что «Майер — Брэк» без колебаний выбросила их на рынок. Несколько лет о побочном воздействии никто не слышал. Потом взорвалась бомба. Что такое нефрон, вам известно? Знаете, как работают почки?

— Ради всего святого — нет.

— Внутри каждой почки находится примерно миллион крошечных фильтров, медики называют их нефронами. Так вот, синтетический компонент «Райекса» медленно растворял стенки фильтров. Умирают от этого далеко не все — Гибсону просто не повезло, — но последствия для организма необратимы. Почка — настоящее чудо природы, во многих случаях она способна сама себя восстанавливать — только не после пяти лет употребления «Райекса».

— Когда «Майер — Брэк» поняла, что возникли серьезные проблемы?

— Трудно сказать. Мы предъявили судье Этли некоторые из внутренних документов компании, где аналитики призывали к осторожности и требовали от руководства продолжения исследований. Результаты тестов, проведенных через четыре года с момента выпуска препарата, свидетельствовали о том, что состояние здоровья многих потребителей значительно ухудшилось. Я считал необходимым найти идеального клиента — это удалось, собрать доказательную базу — это тоже закончилось успехом — и передать дело в суд, обогнав конкурентов. Тут-то и вступил ваш отец.

Тенью возникший за их спинами стюард убрал блюда с пустыми раковинами и поставил на стол салат из крабов. Вторую бутылку бургундского мистер Френч выбрал лично.

— Что происходило после процесса Гибсона? — спросил Рэй.

— «Майер — Брэк» умылась слезами. Эти высоколобые зазнайки готовы были на коленях ползать. Перед началом суда у меня на руках имелось четыре сотни исков — и никакого прикрытия. По его окончании количество исков выросло до пяти тысяч, а вердикт принес победившей стороне одиннадцать миллионов долларов. Я устал отвечать на телефонные звонки измученных завистью коллег, в течение трех недель облетел полстраны, подписывая контракты о совместной работе. Позже, месяца через четыре, истцы и представители ответчика собрались в Нью-Йорке на конференцию по взаимному примирению. За пару часов мы уладили шесть тысяч дел, отсудив у компании семьсот миллионов долларов. Еще месяц спустя тысячу двести исков «Майер — Брэк» удовлетворила двумястами миллионами.

— Сколько же составила ваша доля? — Любой другой собеседник наверняка счел бы подобный вопрос по меньшей мере неделикатным, но Паттон Френч явно сгорал от желания похвастаться своими гонорарами.

— Обычные для защитника пятьдесят процентов плюс накладные расходы, остальное получали клиенты. Вот в чем недостаток наших контрактов: половину суммы они отдают клиенту. Со мной работали несколько коллег, и после справедливой дележки мне досталось триста миллионов, с какой-то мелочью. Вот в чем преимущество массированной атаки: чем больше участников, тем выше ставки, тем весомее твоя доля.

Ни хозяин, ни гость не прикасались к салату: ноздри обоих щекотал запах денег.

— Триста миллионов? — недоверчиво переспросил Рэй.