— Аличевой? — Хмурится Богдан, не понимая о ком идет речь.

— Это Дана.

— А-а! Вот видишь. Тетя Дана плохого ничего не скажет. — Переводит в шутку. — Правда, доча?

И Снежана соглашается с ним, кивая головой.

— Да. — Говорит за нее Богдан.

— Диа. — Выдает дочь.

— Умница ты наша.

Стучу по столу телефоном, и ни черта не понимаю. Как такое может быть? Чтобы номер Юлианы я сам занес в черный список? Бред! Но распечатки, присланные Богданом, говорят об обратном.

Я до сих пор чувствовал вину перед Мариной, что она растила нашу дочь в одиночку. Марина слишком упрямая и гордая. Она не принимала никакой помощи, и для меня связь с Юлианой была единственной ниточкой. И чтобы я сам ее разорвал?

Я бы никогда этого не сделал.

Вспоминаю скорый отъезд Юлианы. Я слишком хорошо знаю, как влияют на личную жизнь рабочие вопросы, особенно непредвиденные, поэтому не увидел ничего странного. А потом, к своему стыду, просто забыл о ней из-за аварии, в которую попал Богдан. Юлиана не отвечала, поэтому я позвонил Марине. Она тоже долго не брала трубку. Как всегда. То ли не желая говорить со мной, то ли ожидая, что я первый сброшу звонок. Но на последних секундах всегда принимала вызов.

— Здравствуй, Марина.

— Здравствуй.

Сухо. Без имени. Холодно.

— Юлиана не отвечает. У нее все в порядке? — Вопросов у меня много, но задаю единственный, потому что все остальные она просто проигнорирует.

— Да. У нее все в порядке. — Звучит ответ, и я выдыхаю.

— Она дома?

— Нет. На работе.

Коротко и ясно.

— Спасибо, Марина. — Жду, надеясь услышать хотя бы еще одно слово, но звонок обрывается.