— Лена, я никого не защищаю, а констатирую факты.
— Факт в том, что тебе ни я, ни Даша не нужны. — Дрогнувшим голосом произнесла моя жена.
Эту фразу я слышал на протяжении всего нашего брака, только она уже давно исчерпала свой лимит и не оказывала никакого действия. Я исполнял малейшие прихоти Елены и Даши, но этого все равно было мало. И я устал. Чертовски устал. Единственный раз я настоял на своем и пригласил старшую дочь, чтобы увидеть ее и обнять. Поступил так, как велело мне сердце, которое в последнее время очень часто шалило. И именно после этого Елена постаралась, чтобы мы с Юлианой вообще больше не могли общаться.
Самолет заходит на посадку. Несмотря на почти бессонную ночь, я нисколько не сомкнул глаз. Чувствую щемящее волнение, когда шасси касаются бетонного полотна. Прошло двадцать пять лет, когда я был здесь в последний раз. Четверть века и… половина моей жизни. Первая любовь, первый брак, рождение Юлианы — все прошло в этом городе.
Сейчас, оглядываясь назад, я не мог объяснить своего поступка иначе чем минутной слабостью и помутнением рассудка. Ведь все, что было мне дорого, я оставил, чтобы с головой уйти в новую, как мне казалось, жизнь, которая так и не дала мне того тепла, что я чувствовал с Мариной. Я работал, содержал свою семью, стремился подняться выше, но все самые теплые, добрые, живые воспоминания почему-то остались здесь. Опьянение от новых чувств прошло очень быстро, а, когда я понял это, возвращаться стало некуда.
Выхожу из салона и смотрю на чистейшее небо. Надеюсь, что это хороший знак, и встреча с Юлианой будет такой же безоблачной.
И встреча с Мариной.
Глава 24
— Умница ты наша. — Хвалю Снежану, и сжатые до этого губы Юлианы трогает слабая улыбка.
Она всегда улыбается, когда смотрит на дочку, и ее лицо в такие моменты буквально озаряется, сияя любовью и нежностью.
Как бы меркантильно это не звучало, но я до безумия рад, что Снежана моя дочь, часть именно меня. Потому что пока только через нашу малышку, моего ангелочка, посланного мне небесами, я могу быть рядом с Юлианой. Хотя бы так. Но я с каждым днем продвигаюсь по крошечному шажочку. Пусть понемногу, но главное — у меня получается. И появление Новицкого сейчас совершенно некстати.
Я не хотел торопить Юлиану или давить на нее, хотел дать ей время, чтобы принять мое предложение, но из-за ее отца придется поспешить.
Новость о его приезде расстроила Юлиану, хотя она старается не показывать свои терзания. Как же мне хочется обнять ее, закрыть от всего мира, вдохнуть запах волос, коснуться губ и сказать, что все будет хорошо. Но пока мне больше доверяет Снежана и, как ни странно, Марина Олеговна, разрушая все мифы о вредности тещ.
— Кто пойдет у нас домой? — спрашиваю у своей маленькой союзницы. — К бабушке?
— Я. — Снежана зевает и так забавно морщится, что я повторяю за ней.
Дочка смеется и тянет свое личико ко мне. Трусь о маленький носик, и глубоко вдыхаю. Оказывается, дети пахнут по-особенному. Нежностью, теплом, любовью, надеждой. Так пахнет счастье. И я вдыхаю его полной грудью.
Пока мы играем со Снежаной в «носик-носик», я не сразу замечаю, что ее мама на нас даже не смотрит. Лицо Юлианы хмурится сильнее, чем когда она услышала новость о приезде отца. Сейчас она выглядит так, словно видит не только его, но и Елену вместе с Дарьей.
Пересиливаю нехорошее предчувствие и смотрю в направлении взгляда Юлианы. К огромному облегчению отмечаю, что никого из Новицких в поле зрения нет. Возле дома трутся пацаны, своим лексиконом вызывая дикое желание заставить их вымыть рот с мылом. Рядом хихикает пара девчонок примерно того же возраста. Бабулька жалуется соседке на потерявшегося кота. И какой-то мужик провожает свою спутницу, лапая ее прямо на улице.
— Юлиана? — зову, но она меня не слышит.
Еще раз внимательно просматриваю, что могло ее так озадачить, и теряюсь в догадках.