А через несколько часов он сам все узнает. Недаром говорят, что все тайное всегда становится явным. И как бы я ни хотела сохранить свою маленькую тайну, о Снежане все равно рано или поздно узнали бы.

Снежана. Ведь я искренне считала, что даю дочери редкое имя. По крайней мере, среди всех моих, маминых и даже Данкиных знакомых никого с таким именем не было. А получилось вон как. Неужели снег в день ее рождения неслучайная случайность? И как такое могло произойти? Только вряд ли я получу ответ на этот вопрос.

Мои мысли возвращаются к неизвестной девушке, о которой я даже не подозревала. Есть что-то необъяснимое, даже мистическое во всем, что произошло. В памяти всплывают слова Инайят:

«Что бы мы не делали, как бы ни старались изменить будущее, все равно в определенное время каждый будет там, где он должен быть».

— Переживаешь? — спрашивает Богдан, вырывая меня из тяжелых мыслей.

Мы стоим на светофоре, и я бросаю на него взгляд через зеркало заднего вида, но он тут же ловит его. Пары секунд хватает, чтобы все ненужные мысли исчезли.

— Очень, — признаюсь, глядя на его отражение. — Я не знаю, как он отнесется, когда узнает всю правду.

— Не переживай. Все будет хорошо. — Снова успокаивает меня Богдан, и я верю ему. Не знаю почему, но верю. Как тогда, в самолете, когда думала, что мы разобьемся.

Загорается зеленый сигнал, и я возвращаю внимание на дорогу.

— Богдан, а у тебя остались фотографии… Снежаны?

— Нет. Зачем тебе?

— Не знаю. Просто хотела посмотреть… какая она была.

— Все фотографии с моего телефона исчезли, — произносит с горькой усмешкой.

— Богдан! — Неожиданная догадка осеняет меня, и я с силой сжимаю руль, чтобы держать себя в руках. — Ты же ведь делал снимки, когда мы с тобой были на море… — шепчу еле слышно.

— Юлиана, повернись!

Я поворачиваюсь, и Богдан фотографирует меня на камеру телефона.

Всплывает в памяти.

С заднего сидения раздается тихое ругательство.

Значит, Даша все это время знала, что Богдан отказался от их свадьбы из-за меня.