— Это мое место, — сказала я ему, когда мы подошли к башне моего общежития. — Знаю. Это слишком.
— Я в курсе, где ты живешь, — сказал он и одарил меня этой застенчивой кривоватой улыбкой, которая была подобна разряду электричества в моем сердце. Оно пропустило удар, перевернулось и вызвало во мне прилив адреналина.
— Тогда покажи мне дорогу, — рассмеялась я и указала на дверь. — Докажи.
— Конечно, солнышко, — сказал он, подмигнув. И когда он взял последнюю ноту моего прозвища, что-то задело струну внутри. Я уже слышала, как он говорил это раньше. Это было его особое прозвище для меня.
У меня была вспышка памяти. Видение яркого солнечного утра со светом, льющимся через высокое окно в обветшалой квартире. Мы лежали на матрасе под тонким одеялом. Он был надо мной, держа одеяло, как палатку, в воздухе танцевали пылинки, а его глаза сияли любовью.
И мы смеялись. Боже, как мы смеялись. Мы были так переполнены радостью, что она вырывалась из нас безумным смехом и взрывами счастья.
— О, — выдохнула я, и вот так просто все исчезло. Туман вернулся, и это воспоминание показалось неправильным. Все было искажено, как сон внутри сна, и когда я пыталась ухватиться за исчезающие образы, они лопались в моих пальцах, как мыльные пузыри.
У меня осталось угасшее чувство, что-то вроде любви, что-то вроде счастья.
— В чем дело? — спросил он, и я посмотрела в его глаза, надеясь увидеть в них сияние. Ничего не было. Они были прекрасны, невероятно темно-синие и почти фиолетовые при определенном освещении. Но в них не было никакой любови ко мне.
— Ничего, — сказала я. — Просто болит голова.
— Все еще хочешь, чтобы я доказал? — спросил он, и эта кривая улыбка снова согрела меня.
— Конечно, — ответила я. — Покажи мне дорогу.
Я протянула ему свои ключи и наблюдала, как он выбрал правильный ключ от входной двери, открыл ее и направился прямо к лифту. Он нажал кнопку, чтобы открыть ее, скрытую за закручивающимся металлическим рисунком, и подождал меня, прежде чем войти в лифт.
Он нажал кнопку моего этажа и искоса посмотрел на меня сверху вниз, на его губах играла дерзкая ухмылка.
— Я же говорил тебе, — сказал он. — Но я не скажу тебе, откуда я знаю. Не сейчас.
— Что? Когда? Это нечестно! — я запротестовала.
Двери открылись, и мы повернули в мою комнату. Он снова воспользовался правильным ключом, повернул ручку и широко распахнул ее.
Мы вошли, и он закрыл ее за нами. Он, не глядя, бросил ключи в мою миску на прикроватном столике и повернулся ко мне.
— Хочешь скажу, откуда я знаю? — спросил он, подходя на шаг ближе.
— Да, — тихо выдохнула я.