Пока я не излагал свои условия. Вначале следовало обозначить позиции, с которых будем двигаться навстречу друг другу. Я собирался делать это постепенно, но следующей фразой Калакуцкий разрушил все мои планы:

— Довольно. Эти оправдания я слышал от господин Третьякова вчера. Вы скажете что-то новое, или я напрасно трачу время?

— Мои условия, полагаю, господин Третьяков тоже озвучил? Я готов вернуть Елагиным свою долю, но…

— Господин Третьяков озвучил, — опять перебил меня Калакуцкий. — Можете не повторяться.

Похоже, барнаульский губернатор всерьёз меня не воспринимал. Даже синий гвардейский мундир не подействовал. С таким человеком вести переговоры, и правда, проблематично. Он являлся полной противоположностью Эдуарда Третьякова. Тот со всеми пытался договориться, всех старался примирить (хотя и подсылал потом убийц), а этот субъект был совершенно негибким.

Такое поведение поставило меня в тупик. Дипломат я был так себе: для истребления тёмных красноречие не требовалось.

— Хорошо, я не буду повторяться, — не собираясь сдаваться, я на ходу пытался обдумывать новую тактику. — Значит, вы отвергаете мои условия?

— Мои требования вы слышали.

— Меня они не устраивают.

— Это меня не волнует.

— А должно было бы. Вы понимаете, к чему мы придём? Война между губерниями. Во-первых, прольётся кровь, погибнут многие владеющие. И ради чего? Во-вторых, наша стычка привлечёт внимание императора. Вы уверены, что хотите этого?

— Пытаетесь запугать меня? Можете молоть языком, сколько вздумается. Если император и соизволит обратить внимание на то, что здесь творится, вам же первым не поздоровится.

— Вы слишком самоуверенны.

— Этот бесполезный разговор только отнимает моё время. У вас есть, что ещё мне сообщить, господин Озёров?

Я сохранял видимое спокойствие, а мозг мой в это время судорожно работал, пытаясь найти решение проблемы. Оно пришло спонтанно, и я тут же озвучил его:

— Да, есть. Хотите решить разногласия силой? Будь по-вашему. Выставьте вашего самого сильного владеющего, я выйду против него, и мы посмотрим, на чьей стороне правда. Побеждает ваш человек — мы с Любецкими отдаём вам «Золотой путь», побеждаю я — вы отказываетесь от любых претензий.

Мне удалось заставить Калакуцкого задуматься, вот только я сам моментально усомнился в своём решении. Что, если владеющий, которого выставят барнаульцы, окажется сильнее меня? Найти такого будет трудно, но вдруг у них получится?

— Какой ваш ранг, господин Озёров? — спросил Калакуцкий после недолгой паузы.

— Великий мастер второй ступени.

— Я подумаю над вашим предложением. Как решу, свяжусь с господином Третьяковым. Есть ещё предложения, вопросы?