Калакуцкий отказывался от компромисса. Ещё один горделивый, упёртый, как баран, аристократ. Я, конечно, поговорю с ним завтра, попытаюсь убедить, но, что-то подсказывает, шансов мало.
На следующее утро после завтрака я нарядился в свой тёмной-синий мундир, чтобы противник понимал, с кем дело имеет, и в назначенное время мы связались с Эдуардом. Вскоре к нашей видеоконференции присоединился Калакуцкий.
К двум окошкам на экране моего компьютера добавилось третье, откуда на меня смотрел барнаульский губернатор.
Глава 16
Лицо генерал-губернатора Калакуцкого было довольно запоминающимся. Глаза с большими веками, узкий подбородок, покрытый аккуратно подстриженной растительностью, зачёсанные назад волосы. Князь вид имел не слишком суровый и грозный, но взгляд сразу выдавал непримиримый характер этого человека. Жаль, через экран сила не чувствовалась, и я не мог понять, какой у него ранг.
— Итак, Алексей Озёров собственной персоной, — Калакуцкий сложил перед собой руки «домиком» и, не отрываясь, смотрел на экран.
— Да, господин Калакуцкий, наконец, вы увидели того, кого пытались убить, — ответил я с долей сарказма. — Простите, не мог погибнуть, не познакомившись с вами лично.
— Эдуард Анатольевич уговорил меня созвониться с вами. Он утверждает, у вас есть что-то важное для меня. Так вот, я готов выслушать. Говорите, господин Озёров.
Ледяной тон Калакуцкого звучал надменно. Князь тем самым словно пытался показать мне моё место. Я же, как обычно, хранил невозмутимость:
Ладно. Мне передали ваши условия: вернуть долю компании «Золотой путь», компенсировать гибель ваших людей и принести извинения. Так?
— Абсолютно верно.
— Очень хорошо. Но я не вижу своей вины в том, что произошло. Вы пытались меня убить, вы фактически совершили преступление, и я должен платить? Поэтому ваши условия считаю несправедливыми.
— Тогда что по-вашему совершили Любецкие сорок семь лет назад, когда отняли половину компании у одного из наших князей? И что совершаете вы, покрывая их гнусный поступок? — парировал Калакуцкий.
— К тому, что произошло сорок семь лет назад, я не причастен…
— Ещё бы, вас тогда и на свете не было.
— Прошу не перебивать. К тем событиям я непричастен. Но доля компании перешла к Любецким в соответствии с договором. Он есть, подписи обеих сторон там стоят, значит, Любецкие имеют все законные основания распоряжаться долей предприятия, и я, как совладелец группы компаний «Первосибирск-23», — тоже. Почему меня должно волновать, что случилось пятьдесят лет назад?
— Договор? Когда нож держат у горла — это не договор.
— Но пятьдесят лет об этом никто не вспоминал. Поэтому ваши слова ничего не меняют. Договор есть, юридическую силу он имеет, а это значит, господин Елагин пытался совершить противоправное действие. Я всего лишь уговорил его одуматься.
— И забрали ещё часть компании.
— Он даровал мне небольшую долю в качестве компенсации.