Мы спустились по одной из сторон пирамиды на первую площадь города. Согласно лидар-изображениям, с трех сторон ее окружали геометрически правильные насыпи и террасы. Фишер еще раз попытался поймать спутниковый сигнал с помощью своего «Тримбла», намереваясь приступить к наземной съемке местности, и тут Оскар крикнул, чтобы мы подошли к нему. Встав на колени, он убрал землю и растительность с угла большого камня, почти незаметного из-за буйной листвы. Поверхность камня была обработанной. Мы принялись отгибать и срезать стебли и обнаружили еще множество таких же камней, образовывавших длинный ряд. Все они были плоскими и покоились на трех подпорках – круглых валунах белого кварца. Это напоминало алтари.
– Придется очистить эти камни, – сказал Крис, – посмотреть, есть ли на них резные орнаменты. И еще нужно зафиксировать их положение с помощью навигатора.
Он достал рацию, чтобы сообщить о находке Элкинсу, оставшемуся в лагере.
Последовал оживленный разговор – мы слышали обоих. Элкинс пришел в восторг.
– Это доказывает, – сказал он Крису, – что они обтесывали камни для строительства зданий. Значит, мы имеем дело с важным объектом.
Навигатор наконец получил сигнал с достаточного числа спутников – Фишер теперь мог нанести на карту точки маршрута и приступить к наземному картографированию. Он прорубал путь через джунгли и наносил точки, стараясь по максимуму использовать то немногое время, которое оставалось до нашего возвращения в лагерь. Мы с трудом сдерживали нетерпение. За алтарными камнями находилась центральная площадь города – большое публичное пространство. Площадь была плоской, как футбольное поле, и не такой заросшей, как другие места.
– Вероятно, административные здания, – сказал Фишер, показывая на удлиненные насыпи вокруг площади. – Возможно, они предназначались для аристократии или правящей верхушки. Место, видимо, было открытым и выглядело очень впечатляюще. Думаю, здесь проводились важнейшие церемонии.
Стоя на площади, я наконец начал представлять себе размеры и масштаб города, пусть и очень приблизительно. Крис проделал очередной проход в зарослях и сказал, что дальше есть еще три площади, а за ними – что-то вроде поля для игры в мяч и необычная насыпь, которую мы прозвали «автобусом»: такую форму она имела на лидар-карте. Эти автобусообразные насыпи с четкими очертаниями, обнаруженные как на У1, так и на У3, имели примерно сто футов в длину, тридцать – в ширину и двадцать – в высоту. Несколько таких же насыпей я видел на Лас-Круситасе. Видимо, подобные сооружения были характерны для этой культуры.
Бо́льшая часть группы осталась на месте, чтобы очищать камни от растительности, а мы с Вуди направились на север, за Фишером, стараясь не терять его из вида. Мы увидели новые насыпи и крутой овраг между ними. В овраге эрозия обнажила нечто вроде каменного мощения. Фишер спешил дальше, туда, где джунгли были совсем непроходимыми. Я, как и Вуди, не хотел углубляться вслед за ним в это пугающее сплетение. Вуди крикнул, чтобы Крис не ходил дальше, так как пора возвращаться, но тот, похоже, не слышал нас. Еще несколько секунд – и его ковбойская шляпа исчезла в джунглях. Ритмические удары его мачете прекратились, наступила тишина.
– Черт побери, – пробормотал Вуди и опять позвал Криса. Тишина. Вуди повторил попытку. Прошло несколько минут. Вуди не был склонен выражать эмоции, но сейчас на его лице читались раздражение и озабоченность. Мы уже начали думать, не случилось ли чего-нибудь с Крисом, когда среди деревьев раздался его голос, едва слышный, а затем из прорубленного им туннеля появился и сам Крис.
– Мы забеспокоились. Решили, что вы потерялись, – отрывисто сказал Вуди.
– С этой штукой заблудиться трудно, – ответил Крис, показывая навигатор.
Вуди объявил, что пора возвращаться. Пока мы ждали Криса, остальные подошли к оврагу. Вуди с помощью собственного навигатора проложил более прямой путь к лагерю. Мы двинулись по ущелью к пойме, где натолкнулись на еще одну преграду из геликонии; Вуди прорубил в ней проход, умело орудуя мачете, разбрасывая цветы направо и налево. Нам пришлось пересечь три параллельных канала, полных чавкающего ила, в который мы опять погрузились по колено. Покрытые грязью, мы добрались до реки, зашли в воду и принялись отмываться. Затем все направились в лагерь, а я разделся, выжал одежду, разложил ее на галечном берегу и лег на спину в прохладную воду, позволив течению нести меня вниз и глядя, как мимо меня медленно проплывают верхушки деревьев.
Вернувшись в лагерь, я увидел, что Стив лежит на кушетке рядом со своей палаткой, которую установил неподалеку от моего пристанища, по другую сторону дерева, облюбованного паукообразными обезьянами. Он лежал на спине, ел арахис и смотрел вверх, на стаю обезьян, приложив к глазам бинокль. Животные собрались на ветке в пятидесяти футах от земли, глядели на него и поедали листья. Зрелище было забавное: приматы двух разных видов зачарованно изучают друг друга.
Стив засиял, услышав о найденных алтарных камнях, и клял себя за то, что не смог пойти с нами. Он спросил, насколько трудным был переход. Я заверил его, что, несмотря на крутые, скользкие склоны и отвратительные на вид заиленные каналы, у меня нет сомнений в его способности преодолеть все эти препятствия, если только он не будет спешить.
– Бог с ней, с этой ногой, – сказал он. – Завтра я так или иначе отправлюсь туда.
Тем вечером мы сели в круг и стали есть вымороженные бобы с рисом в свете кемпингового фонаря. От чая я отказался, но принял «глоток» виски от Вуди – напиток наливался в крышечку от бутылки.
Крис пребывал в восторженном состоянии.
– Все так, как я и думал, – сказал он. – Эта местность и все, что вы здесь видите, полностью изменены человеком.
За одну короткую вылазку он подтвердил точность лидар-съемки, увидел на земле все объекты, которые просматривались на лидар-изображениях, и сделал много чего еще. Началась операция по «наземному подтверждению».