— Мы решили. — Лицо докера затвердело. — Мы пришли к тебе добровольно. Мы все равно уйдем. Прикажи взорвать мост, команданте.

— С ним спорить бесполезно, — добавила от себя девушка.

Андрей сам это понял. Хорошо, пусть идут. Может быть, хоть какой-то ущерб нанесут врагам, пусть ненадолго, но задержат продвижение мятежников, помогут беженцам подальше уйти от преследователей.

Они склонились над картой.

Лаптев отдал Хулиану свою ракетницу: пусть отсалютует, когда разделается с мостом. В ночь на воскресенье докеры ушли.

Во тьме то в одном месте, то в другом вспыхивала ожесточенная перестрелка. Андрей ждал: вот-вот горное эхо донесет характерный гром взрыва. Ждал до утра. Ни грохота, ни красной ракеты...

В воскресенье утром итальянские танки появились уже в предместье Малаги, Республиканцы отходили по дороге на Эль-Паоло. Но город еще продолжал сопротивляться. На улицах его, на мраморном бульваре Прадо дома превратились в маленькие крепости: с крыш и балконов звучали револьверные выстрелы, летели гранаты.

Андрей заехал на виллу проверить, не осталось ли там какое имущество отряда. Нет, хозяйственный Рафаэль заранее все упаковал и отправил с обозом. Но в большом зале, отведенном под столовую, командир увидел пикадора Росарио, юного анархиста сеньора Лусьяно, Божидара и еще нескольких бойцов. Они пировали. Стол был полон еды, вино лилось из плетеных бутылей. Когда эти парни объявились здесь? Еще час назад они были на передовой.

— Скорей! Франкисты уже перерезали дорогу!

— Если перерезали — так уже перерезали, — беспечно отозвался серб. — Молим вас, компаньеро, садитесь. Когда еще так поедим?

Хоть смейся, хоть плачь!.. Андрей махнул рукой, сел за стол. Галантный пикадор пододвинул кресло Хозефе. Чудом выскочили они на машинах из окруженной Малаги.

Ночью догнали отряд. Его вел заместитель Андрея — металлист Феликс Обрагон. А на рассвете эскадра мятежников начала обстрел горной дороги. С воздуха — «хейнкели», «юнкерсы», «Савойя-Маркетти», с моря, в упор, — орудия кораблей мятежников. Крики ужаса, стопы и проклятия заглушили разрывы.

Можно было бы всадить подходящие калибры в борта франкистских кораблей. Но германский линкор «Адмирал граф Шпее» и крейсер «Кельн» маневрировали между берегом и вражеской эскадрой. Командиры-республиканцы знали: стоит одному снаряду попасть в «нейтральный» германский корабль — Гитлер тотчас воспользуется предлогом, чтобы открыто обрушить на республику фашистскую мощь.

Машина Андрея попала в зону обстрела. Снаряд, разорвавшийся впереди, угодил в повозку с детьми и женщинами. Шофер и Андрей выскочили из «форда».

— Хозефа, скорей!

Он распахнул заднюю дверцу. Девушка лежала без чувств. Андрей подхватил ее на руки, отнес в кювет. Ранена? Контужена?..

Через несколько минут она пришла в себя. Прижалась к нему — как ребенок, ждущий защиты. Ее знобило.

— Этот ужас! Столько крови!

— Отставить! — Он тряхнул ее за плечи. — Возьми себя в руки! Еще будет очень много крови!

А сам с болью подумал: «Нет, не для нее все это...» Франкисты, захватив Малагу, наступления дальше не развивали — оно и так обошлось им дорого.