– Как бы поступил Джерри? Как бы поступил Джерри? – и рывком открывает глаза.
– И как, сработало? – фыркаю я, радуясь его хорошему настроению.
– Да, благодарю тебя, – обращается он к небу. – Он говорит, он бы… – Опрокидывает меня на спину и оказывается надо мной. – Вот как!
Сначала я визжу с перепугу, а потом хохочу. Легонько глажу его по лицу.
– Ты должен делать то, что сделал бы Гэбриел. Только этого я и хочу.
– Да ну? Правда?
Внимательно смотрю на него. Говорит он вроде шутливо, но, может, насчет ревности Джиника не ошибалась?
– Гэбриел, ты же с ним не соперничаешь, правда?
– Было дело, – признает он, – но призрака победить нельзя. Так что мы с ним это все перетерли, и я сказал ему, со всем моим уважением, что у нас с ним общая цель, а именно, чтобы ты была счастлива, и пусть он на шаг отступит и доверится мне. У семи нянек, и все такое.
– Звучит жутковато, но если по существу, то я рада.
Он со смехом меня целует.
– Хороши! – слышится голос Авы. Мы отрываемся друг от друга, поднимаем головы и видим, что она стоит в дверях с перекошенным от отвращения лицом. Ава закрывает дверь, и телевизор за стенкой принимается орать еще громче.
Гэбриел скатывается с меня и жалобно скулит, делая вид, что плачет.
Встреча с Марией Костас не прошла даром. Отправившись на нее в поисках новых членов для клуба «P. S. Я люблю тебя», я ушла с идеей получше, с более широким взглядом на то, как к проблеме следует подойти. Мария знает, о чем говорит. Я должна установить для себя границы, чтобы ни один человек с его жизненной историей не вселился в мое сердце, не влиял на мою жизнь. Незачем членам клуба трижды в неделю бывать у меня дома, и незачем целыми днями разъезжать по городу, организуя охоту за прощальными письмами. Незачем пропускать семейные обеды по воскресеньям. Год раздрая, как выразилась Киара, себя исчерпал.
Я стою в кладовке «Сороки». Одна стена от пола до потолка вся в полках, забитых донельзя, и на стойке полно одежды, которую нужно выстирать, отпарить и выгладить. На полу корзина с одеждой, которую уже не продать, ее мы отправим в благотворительность, и коробку со всякими штучками туда же. Еще у нас здесь стиральная машина, сушилка и паровой утюг. Помещение себя оправдывает, но… Я подтаскиваю стул к задней стене, сажусь лицом к двери и представляю, что передо мной письменный стол, а перед ним – кресло. Там, где стиральная машина, стоит кушетка. Закрываю глаза. Включаю воображение.
В дверь стучат. Я открываю глаза. Входит Фазиль с молитвенным ковриком под мышкой.
– Уже полдень, – с извиняющейся улыбкой говорит он.
Я ухмыляюсь и подскакиваю со стула.
– Волонтеры! Именно! – И, подойдя к Фазилю, с чувством обнимаю его.
– Ай-ай, ты сегодня счастливая! – смеется он и тоже меня обнимает.