– Да.
– А кому столько?
Ага, пошло-поехало. Сейчас, если пустить всё на самотёк, начнётся делёжка во всей своей сомнительной красе.
– Тихо! Вам нужен новый староста. И им будет… Ктор. Если увижу, что не справляется, назначу другого. Налогами вас придавливать не стану, но и бездельничать не позволю. Иначе увидите такого демона, которым вас жрецы пугали. Молчите, значит, ясно. Ктор, подойди сюда!
Только свеженазначенный староста, на лице которого читалось безмерное удивление, двинулся было в мою сторону, как толпа словно забурлила. Бурление – это не есть хорошо. Примерно так бурлит болото, булькая и исторгая из себя лопающиеся пузыри болотного газа, источающие отвратный гнилостный запах.
Вот и тут «пузырь» лопнул, прорвавшись на поверхность, исторгнув из себя толстого невысокого человечка в одеянии, похожим на жреческое. А жрецы в людских поселениях известно какие в большинстве своём. Церковь света, единому своему Богу поклоняющаяся и ненавидящая всех других, но демонов особенно. По уровню ненависти у этих святош с порождениями Инферно могут соперничать разве что те самые тёмные темплары, поклоняющиеся чтимым в древние времена тёмным божествам.
– Отродье нечестивого мира, извращённого волею тебе подобных демонов! – неожиданно звучным голосом взвыл этот коротышка, простирая руку в мою сторону. – Проникая в наш благословенный светом мир, вы несёте лишь смерть и страдания!.. Внемлите мне, добрые люди, обратите души свои к всеблагому свету! Уходите с этой земли, которая отныне осквернена, пока нет на вас греха великого. Иначе души ваши будут погублены, а тело осквернится, принося муки вечные после смерти лютой! Я взываю…
Тут святоша заткнулся, от негодования глотая воздух. Ну как же, в чём-то я его даже понимаю. Вышел весь из себя такой фанатичный, наверняка готовясь принять участь мученика пред Богом, начал пламенную речь, обличающую богомерзкое демоническое отродье. Рассчитывал, наверное, на классические, по его представлениям, действия злобного демона. Вместо этого же…
Вместо этого рядом со святошей нарисовался «очень умный Рувик». Во всей своей похабной красе. Этот мелкий пакостник явно примерял на себя амплуа шута. Нарочно или бессознательно, тут уж не скажу, но результат был впечатляющим. Как только святоша выполз из толпы и начал толкать свою одухотворённую речь, Рувик тоже проявил творческие таланты. Само собой, в привычной извращённой манере.
Жрец Церкви света был в рясе? Бесёнок тоже нацепил на себя её подобие. Ситцевое, в весёлый цветочек. Наверняка оторвал кусок от платья какой-то деревенской молодухи.
Символ веры у жреца на груди? Рувик же умный, он и это не забудет, мать его этак и ещё раз так! Кусок надкусанной колбасы на верёвочке не желаете ли? И как только святоша прикладывался к своему символу веры, Рувик откусывал кусок от своего, кхм, «символа». Причём после каждого откусывания блаженно закатывал глаза, гладил себя по пузу и довольно облизывался.
Мало того, это чудо в ситцевой в цветочек «рясе» и с колбасой на верёвочке в качестве украшения ещё и довольно точно пародировало все движения жреца света. Рувик воздевал ручонки к небу, изображал гнев на физиономии, грозил кулаками. И выглядело это куда более запоминающимся, поскольку жрец стоял к крестьянам спиной, обличая меня, а бесёнок повернулся лицом к толпе. А в толпе были не только взрослые, но и подростки обоих полов. Много ли им для смеха надо? Конечно, они зажимали рот, но удержаться от хохота не могли. Глядя на них, и у некоторой части взрослых не получалось удержаться от ухмылки. И вообще, эмоции в толпе передаются очень быстро. Не только злоба или страх, но и смех, порой распространяющийся ещё быстрее.
Жаль. Действительно жаль, что святоша не окончательно вошёл в раж и таки заметил кривляющегося в унисон его проповеди беса, тем самым прервав столь замечательное представление. Но и того, что уже случилось, было достаточно. Поэтому я заявил:
– Знаешь, жрец, даже мой бесёнок, как я погляжу, убедительнее тебя выступает. М-да, обмельчали жрецы света, если их риторикой даже не блещущий умишком бес одолеть способен. Ты вызываешь скуку. Он – хотя бы смех. Поэтому…
– Ну давай, порождение Инферно, прикажи меня разорвать своим демонам! – истово взвыл фанатик. – Я с радостью приму смерть во имя веры!
Смерть? Ну нет, этим я создам придурку ореол мученика и, возможно, поселю определённые иллюзии в душах зависимых от меня жителей Малых Дубков. О нет, с тобой всё будет совсем иначе.
– Насмешил. Интересно, почему ты, жрец, так яро не взывал, например, насчёт того, чтобы эти вот крестьяне дали должный отпор кочевникам? И где ты вообще был, толстопузенький? Молчишь? Может, кто другой скажет?
– В подполе у мамки сидел! – раздался спустя несколько мгновений звонкий мальчишеский голос. – А потом уже вылез, косоглазому ханёнку до земли кланялся!
– Иди сюда, паренёк! – поманил я пальцем пацана лет тринадцати. – Иди, не бойся. А вы двое, – взгляд в сторону парочки разорителей, – взять этого жреца. Но осторожно, не калеча. Убежит ещё… в подпол.
Отдельные смешки, куда большее число улыбок. Сдаётся мне, святоша ещё сильнее «просел» в авторитете. Ну а меня серьёзно заинтересовали слова парнишки о «поклонах ханёнку». Любопытство же следует удовлетворять, особенно если это никакого труда не составляет.