Мне стало обидно. Она выбрала сторону в бою, о существовании которого, наверное, даже не догадывалась. Рука Кигана все еще медленно двигалась вверх, и от ее горячей тяжести мне почему-то стало легче.

– И нам нужно устроить пикник, – сказал Марк. – Нам нужно пойти на пикник, да, детка?

Марк начал наглеть, потому что понял, что преимущество на его стороне. Он прижал Табби ближе к себе, и его рука теперь напоминала мне не безвольный шарф, а опасного удава, которого принес в нашу школу зоолог в прошлом году на ярмарку профессий. Нам разрешили потрогать удава, я дотронулась до него лишь потому, что так сделала Табби. Ее храбрость заверяла, что никто из нас не пострадает.

– Пикник – это здорово, – сказала Табби, – но только если мы сможем достать старомодную плетеную корзину. Я бы сделала сандвичи, и мы могли бы взять с собой шампанское.

В тот момент я совсем ее не узнавала. Табби никогда не говорила, что ей хочется отправиться на пикник со старомодной плетеной корзиной. У нее даже не было сумки для школьного обеда. Когда Табби приносила с собой еду в школу, она всегда была упакована в пластиковый магазинный пакет, да и то это было спонтанное решение, принятое в последний момент из-за того, что ей надоело есть картофель фри из школьного кафетерия.

– Для тебя – все, что угодно, детка, – Марк поцеловал ее в щеку.

Мой взгляд был прикован к его пальцам, которые крепко сжимали ее руку. Когда он разожмет хватку, на коже останутся белые следы.

– Я вообще не понимаю, как можно хотеть есть на природе, – выпалила я. – Особенно летом. Это слишком жарко и повсюду разные насекомые.

Я знала, что потерпела поражение в этом бою, и цеплялась за последнюю соломинку, но мне было все равно. Мне нужно было дать Табби понять, что я готова биться до конца, что даже если ее собственный боевой дух упал, это не означало, что и мой тоже.

Киган продолжал сидеть, не издавая ни звука, если не считать того, как он периодически брал пиво свободной рукой и делал глоток из бокала. Я расслабила ноги, давая ему разрешение на то, чтобы он продолжал.

– А какие планы на лето у тебя, Киган? – спросила Табби, натянуто и вежливо, выбрав именно этот момент, чтобы втянуть его в разговор.

Рука Кигана замерла, как будто он не мог продолжать делать то, что делал, и одновременно отвечать на вопрос. Я не знала, чувствовала ли я из-за этого облегчение или разочарование.

– Да все такие же, – ответил он. – Магазином управлять кто-то же должен.

– Тебя повысили? – спросила она. – Поздравляю.

– Какая большая честь, – сказал он. – Предыдущий менеджер передал мне свои полномочия, потому что этой осенью поедет учиться в Стэнфорд. Он увидел возможность и ухватился за нее.

Мне стало жалко Кигана, и внутри меня, подобно пожару, начала распространяться нежность. В тот момент я забыла, что он более чем вероятно следил за Табби, пока Марк был на учебе. У меня получилось стереть это все из головы. Мы все ради своих друзей совершали сомнительные поступки. Я опустила руку под стол, чтобы дотронуться до его ладони и чтобы дать ему понять, что хочу его прикосновений. Однако ладонь Кигана будто бы ему не принадлежала, поэтому она осталась неподвижной.

– Ты бы тоже мог подать документы в колледж, – сказала Табби. – Даже в общественный колледж[19]. Еще не слишком поздно.

Киган рассмеялся.

– Уже слишком поздно для многих вещей.

– Я постоянно ему говорю про колледж, но это бесполезно, – влез Марк. – Людям нужно заниматься тем, чем они хотят.