После всего произошедшего я видел Марка в раздевалке. Он склонился над раковиной, сжимая в кулаке очки для плавания. Он выглядел очень злым. Вокруг него будто бы образовалась грозовая туча, и мне вовсе не хотелось с ним разговаривать, потому что я понимал: он взорвется, что бы я сейчас ни сказал. Ему нужно было время, чтобы остыть.
В любом случае я не думаю, что он меня заметил, но я слышал, что он сказал, пока я пытался открыть свой шкафчик.
– Она все испортила, – сказал он. – Она понятия не имеет, как усердно я работал, и все это зря.
Я не знал, кем была «она». Марк никогда не говорил, что у него есть девушка. Я видел лишь то, что он много тренируется и много тусит на вечеринках. У него не было времени на отношения. Но, с другой стороны, он был весьма скрытным человеком. В том смысле, что он не был парнем, который ходил и рассказывал направо и налево, с кем спал, или что-то подобное.
Марк-Акула, боже мой. Я до сих пор не могу поверить в то, что его нет. И не могу поверить, что ему пришлось разбираться с такой кучей дерьма. Со всем этим грузом проблем я удивлен, как он не утонул раньше.
18
Элли
МАРК ДОЛЖЕН БЫЛ ПОБЕДИТЬ, потому что он всегда побеждал. Он тренировался все время. Я знала, что он был настроен серьезно, потому что я каждый день следила за ним в «Инстаграме». В последнее время он не выкладывал фотографии с вечеринок. Никаких пивных бутылок в потных руках, никаких смазанных лиц. И никаких фото с Табби. Складывалось такое впечатление, что ее вовсе не существовало.
В общем, Марк должен был победить, но он не завоевал ни медаль, ни прошел в финал. Он стал четвертым в своем заплыве, и на этом все. Все эти его тренировки не дали абсолютно никакого результата.
Вечером после чемпионата Табби пришла к нам вся в слезах. Моя мама впустила ее. Мама привыкла видеть Табби такой заплаканной. Иногда мне казалось, что ей даже нравилось видеть упавшую духом девочку, которую необходимо было утешить. Я никогда не позволяла маме видеть мои слезы. Табби для моей мамы была дочкой, которую она всегда хотела, но которой у нее не было. Она позволяла моей маме обнимать ее, гладить по спине и отпаивать чаем.
Но в тот конкретный день Табби нужна была я.
Она плюхнулась на мою кровать, приземлившись головой между моих подушек.
– Я очень сильно накосячила. Я во всем виновата. Марк меня ненавидит.
– Как он вообще может тебя ненавидеть?
– Я сломала ему жизнь, – ответила она. – Он сам так сказал.
– Он такое сказал?
Внутри у меня все сжалось от чувства вины.
– Он написал мне. Это одно и то же. Хотя нет, так даже хуже. Теперь у меня есть постоянное напоминание об этом.
– Где он тебе написал? Давай я удалю это сообщение.
Но Табби не дала мне свой телефон.