— Я в курсе событий, — заявил он. — Прочитал и отчеты Интерпола, и материалы, присланные вами вместе с просьбой о срочной встрече. Но все же не очень хорошо понимаю, почему вы полагаете, что разгадка этих случаев имеет отношение к нам.

— Знаете… все три жертвы одновременно находились в Израиле, — начала объяснять итальянка. — Профессор Патрисия Эскалона была очень уважаемым палеографом, и три месяца тому она принимала участие в конференции, посвященной рукописям Мертвого моря. Профессор Александр Шварц посетил в то же самое время Иерусалим по линии Министерства древностей с инспекцией протохристианских захоронений, готовя статью для «Biblical Archaeology Review». И в эти же даты профессор Петар Варфоломеев читал лекцию в Вайсмановском научно-исследовательском институте.

Взгляд израильского полицейского был настолько острым, что, казалось, он мог поранить своих собеседников.

— Все это я уже знаю, — произнес он, наконец. При этом тон не оставлял сомнений: так просто вам меня не обмануть. — Друзья мои! Я же не вчера появился на свет Божий, а вы пытаетесь утаить от меня что-то.

— Отчего вы так думаете?

Арни Гроссман глубоко вздохнул, как будто набираясь терпения.

— То, что все трое были в Израиле в одно и то же время, — факт, допустим, интересный, но ровно ничего не значащий. Это же не улика, а всего лишь обстоятельство. — Он наклонился вперед и впился всепроникающими глазами в итальянскую коллегу. — Определенно существует еще что-то, натолкнувшее вас на мысль, что ключ к разгадке этих убийств здесь.

Валентина была воплощением самой ангельской невинности.

— Никак не пойму, почему вы так говорите. Мы выбрали эту версию и идем по следу. Все трое были в одни и те же даты здесь в Израиле. Это совпадение не кажется случайным и требует внимательного расследования. Наша задача — узнать, встречались ли они и где. Только и всего.

Израильский великан недовольно покачал головой.

— Плохо! Так толку не будет! — заявил он, почти угрожающим тоном. — Если вам нужна наша помощь, будьте любезны — карты на стол! — и стукнул указательным пальцем по краю столика, за которым они сидели. — Или вы рассказываете мне все, что знаете, причем со всеми подробностями, или плевать я хотел на ваше расследование. Выбирайте! — Он сложил руки на груди крест-накрест, ожидая ответа.

Валентина обменялась взглядом с Томашем. Историк пожал плечами. Ему, в принципе, было все равно: он не видел толку в этих играх детективов. Опять же — кто здесь профессионал? Ей следовало знать, что можно, а чего нельзя рассказывать другим полицейским. В общем, решайте сами, госпожа инспектор.

Итальянка поняла португальского спутника с полувзгляда. Вздохнув глубоко, она обратилась к израильскому коллеге.

— Ладно, подробности — так подробности. Действительно есть дополнительное обстоятельство, убедившее нас в том, что ключ к разгадке здесь, в Израиле.

Гроссман вытащил свой блокнот с ручкой и приготовился записывать.

— Я весь внимание.

— Все три жертвы были обезглавлены.

— Я это тоже отметил, значит, перед нами — ритуальные убийства.

— Так точно. Дело в том, что у нас во втором и третьем убийствах есть очевидцы. В обоих случаях они заявили нам, что сразу после экзекуции убийца издавал нечто вроде жалобного крика, как будто раскаивался в содеянном.

Сообщение заставило израильского следователя прекратить запись. Он поднял недоуменный взгляд.