— Как все запутанно! — заметила Валентина.

— Римские же христиане, ставшие затем ортодоксами, выбрали срединную позицию, утверждая, что Иисус был одновременно и Богом, и человеком.

— Поистине Соломоново решение, — констатировал, улыбнувшись, Пичуров. — Наполовину — Бог, наполовину — человек.

— Нет-нет! — поправил его Томаш. — Чтобы отделить себя от гностиков и установить, что Иисус и Христос — одна и та же сущность, римские христиане говорили, что Иисус был одновременно и Богом, и человеком. А чтобы отмежеваться от эбионитов, утверждали, что он на сто процентов Бог. Для размежевания с докетами им достаточно было подчеркивать, что он — стопроцентный человек, то есть Иисус одновременно на все сто и человек, и Бог.

Болгарский полицейский замотал головой, отказываясь принимать подобный абсурд.

— Сто процентов и там, и там? Но это же невозможно!

— Куда деваться — так было решено. Кроме того, ортодоксы постановили, что Бог-Отец был сущностью, отличной от Бога-Сына, но оба являют собой Бога.

Инспектор Пичуров даже остановился посреди улицы, чтобы выразить свое недопонимание.

— И все же получается — два Бога.

— Нет, он один. Бог-Отец и Бог-Сын.

Собеседники никак не могли согласиться.

— Но… это же дает в сумме два.

— Ничуть не бывало, — улыбнулся Томаш и, изобразив жестами и мимикой нечто вроде: что делать, но такова правда жизни, продолжил. — По мнению Церкви, Бог-Отец и Бог-Сын сущности разные, которые в сумме образуют единого Бога.

— Подождите, подождите, — не сдавался болгарин, пытаясь упорядочить только что услышанное. — Согласно Церкви Иисус — Бог?

— Да.

— И Бог-Отец — Бог?

— Естественно!

— Иисус — Бог-Отец?

— Нет.

— Значит, налицо два Бога! Бог-Отец и Бог-Сын!