— Не совсем так, по правде говоря. Это вообще-то очень странный способ убийства. И Болгария здесь не исключение. А уже если они происходят, то всегда связаны с ритуалами.

— Как и во всем мире.

— Разумеется, в голове вертелись вопросы: почему же кому-то надо было убивать профессора Варфоломеева, одного из самых уважаемых соотечественников? И зачем именно таким способом? Неужели это — ритуальное убийство? Здесь, в Старият Граде? — лицо его выражало сильнейшее удивление. — Не вижу причин.

— И что же тогда навело вас на мысль о связи этого убийства с нашими?

— Дело в том, что рядом с телом я обнаружил одну штуку, — болгарин снова полез в папку и вытащил файлик с листком бумаги внутри. — Вот это.

Он протянул листок своим собеседникам.

Едва увидев рисунок, Томаш и Валентина поняли, насколько был прав их болгарский коллега.

— Это наш человек! — воскликнула Валентина, указывая на первый знак слева. — Вы только взгляните. Он даже начертал символ чистоты Девы Марии, точно как в Ватикане.

Историк смотрел на шараду с некоторым смущением, как будто считал происходящее совершенно бессмысленным.

— Не может быть!..

— Это наш человек! — настаивала инспектор Следственного комитета Италии, уверенная в авторстве. — Это же он!

— Я знаю, что он, — согласился Томаш. — Но символ чистоты Девы Марии… — он покачал головой. — Рядом с тем, что он изобразил потом, это лишено смысла.

Итальянка едва сдерживала возмущение.

— Ну, вот еще чего?! Почему же нет? Наоборот, все логично! — она показала на головоломку. — После убийства в Ватикане он начертал символ лилии и снова использовал его только сейчас. Мне кажется, все ясно. Что вас удивляет?

Португальский ученый смотрел на знаки как завороженный, пытаясь ухватить неоднократно ускользавший в последнее мгновение смысл этой шарады. С чего вдруг убийца повторил этот символ? Вроде и контекст не тот. А ключ к разгадке наверняка в контексте, в обстоятельствах. А если попробовать разгадывать с другого конца головоломки? — размышлял ученый. — Что там было? А было слово, написанное на… на…

— Я понял! — воскликнул вдруг Томаш.

Оба детектива уставились на него.

— Что? В чем дело?

Историк повернулся к Валентине, потом к Пичурову, затем снова к Валентине и показал взволнованно на листок в пластиковом файле.

— Я понял!